Как только город скрылся из виду, Аля, не говоря ни слова, спрыгнула с седла.
— Что ты делаешь?
— Знаешь, я не выходила из дому уже два месяца? И с прошлой осени не бегала по настоящей траве! А ты?
Она бросила Губерту шляпу, которая, кружась, упала точнехонько на верхушку шлема, а потом волшебница с размахом упала на спину.
— Аля! Последние пару месяцев я сплю исключительно на настоящей траве! И большую часть последних трех лет — тоже.
— Мрачный ты тип! — Аля бросила в спутника еще и капюшон. А потом еще один, после него и второй сапог. Губерт схватил их на лету. Девушка перекувыркнулась назад, поднялась и побежала в молодую зелень.
— Осторожно, тут коровьи лепешки!
Губерт увидал, что Аля неожиданно остановилась. Еще он услышал: «А чтобы сдох…» и еще несколько словечек потише. Видимо, поздно предупредил.
Путешествие проходило быстро и без всяких событий. Они ехали по широкому и удобному королевскому тракту, по сторонам тянулись луга в цветах, погода была превосходной. На стоянках Губерт регулярно тренировался в фехтовании, после многих месяцев без руки нужно было вернуть форму. Иногда на обед он подстреливал из лука зайца. Тогда Аля забавлялась в кухарку — благодаря магии, грязная сторона готовки их не заботила. В отличие от всех известных Губерту поваров, Аля тщательно готовилась, она все время находила какие–нибудь травки — это был ее прибыток после беготни по лугам. Кроме того, она собирала цветы и плела из них венки, которые носила сама, вешала на Коня и Коняшку — одним словом, повсюду, что, по ее мнению, стоило украсить. И ей это удавалось.
На второй день они проехали мимо купеческого каравана. Все пялились на Губерта, некоторые возчики, отвернувшись, хихикали. Губерт остановился и окинул всех гордым взглядом, демонстративно положив руку на рукоять меча. Смешки утихли. Но когда караван остался сзади, кто–то расхохотался во все горло, другой ему завторил, и вот уже гоготали все. Губерт обязательно бы их догнал, но краем глаза увидал, что и его волшебница валяется на траве и заходится от смеха. Оказалось, что она украсила его шлем замечательным венком из маков. В сопоставлении с грозной миной и готовностью рубить головы цветы вызывали потрясающее впечатление.
Поначалу Аля с радостью шла босиком рядом с лошадями, но довольно скоро посбивала на камнях ноги и вернулась в седло. Темп путешествия возрос. Алисию радовало все: самые обыкновенные птицы, луга, овраги. Она все время восхищалась про себя каким–нибудь бурьяном; подпевала себе, иногда танцевать начинала. Рыцаря немного это смешило, но, гораздо сильнее… восхищало. Он обожал глядеть на радость девушки над чем–нибудь, что для него самого сделалось пресным или попросту надоело. По вечерам они много беседовали, чаще всего о мелочах.
Губерта беспокоила проблема ночи. Сам себе после совместного путешествия он обещал то и другое, тем временем, засыпал как камень возле свернувшейся в клубочек Алисии. Наконец он как–то застал, когда волшебница украдкой читала заклинания. При этом он заявил, что ведь обязан же он защищать их от ночных разбойников.
— Ага, значит сейчас это называется «защищать от ночных разбойников»… Запомню. Только ничего из этого не выйдет. Никто чужой нас не обнаружит, я поставила волшебную охрану. Впоследствии от нее придется отказаться, а пока что можешь сладко спать.
Так что, хочешь — не хочешь, он спал.
Солевые Горы стали так называть с недавнего времени. Название сделали популярным купцы, которые на продаже королевской соли зарабатывали себе состояния. Для них небольшие, хотя и крутые горы с деревней в каждой долине, густой пущей по склонам и всего одной паршивой дорогой были словно из золота. Самым способным удавалось выменивать здесь воз соли на полвоза денег — правда, в мелкой монете и включенными расходами.
Аля с Губертом добрались туда через несколько дней. Перед тем Губерт проделал тот же путь значительно медленнее, но тогда он был с купцами, опять же, прибавились коммерческие дела в нескольких городах и погоня за слугой вором.
В тот день, когда они остановились у подножья гор, Губерт, в одних только ногавицах и сапогах, словно сумасшедший размахивал мечом. Алисия присматривалась. Но, прежде всего, она лежала на спине.