— Я не против, но почему прямо на построении? — спросил я. — Может лучше сделать всё по-тихому в другом месте, а не на глазах у всего гарнизона?
— Нет. Пропажу записки скоро обнаружат, если уже этого не сделали. Предатели не дураки и попытаются скрыться как можно скорее. Но до рассвета уйти из казармы они не смогут, караульные их просто не пропустят, а на рассвете у нас запланирован осмотр амуниции. Незаметно избежать его у преступников тоже не выйдет — десятники внимательно следят за своими отрядами, ведь в случае косяка одного будет наказан весь десяток. А вот потом они уже смогут исчезнуть. Поэтому брать их надо во время построения!
— Ладно, тебе виднее. Я буду рядом и помогу чем смогу.
— Вот и договорились. Можешь занять соседнюю кровать — адъютант дежурит до утра, так что она свободна. Построение будет через четыре часа, и нам следует хорошо отдохнуть.
— Никторн, подъём!
Громкий голос Дариуса, лишь немного не дотягивающий до зычного крика, заставил меня подпрыгнуть на кровати, на лету скастовать на себя невидимость и выхватить кинжал, который с недавних пор всегда висел у меня на поясе. Сказывался недельный переход по фояде Бани-Дад, когда даже во время сна приходилось быть готовым к нападению скальных наездников. Приземлившись на ноги и приняв защитную стойку я, наконец, смог осмотреться и, не обнаружив никакой опасности, спросить:
— Ну и в чём дело?
— Ни в чём, — улыбнулся Дариус, — Просто пора просыпаться — восход через четверть часа. Кстати, хорошая реакция.
— Спасибо, — буркнул я, широко зевнул, потягиваясь всем телом, и принялся натягивать на себя доспехи. Сам Дариус уже был полностью облачён в свою золочёную броню и выглядел гораздо бодрее меня. — Ты сам-то давно встал?
— Я и не ложился. Всё равно после принесённых тобой новостей уснуть бы не удалось, а так хоть немного прикинул, как лучше захватывать бунтовщиков.
— И каков план?
— Участвовать в захвате будут только легионеры-орки — в их преданности я уверен больше, чем в имперцах. Я уже послал Наша, чтобы он предупредил своих сородичей. На построении я вызову из строя Ариуса и Оритиуса, быстро зачитаю обвинение и прикажу их схватить. Меня, тебя и десятка орков вполне хватит, чтобы захватить двоих предателей живыми. Их союзники, если и будут присутствовать в строю, вмешаться не станут, а даже если и вмешаются, врядли их будет много — один, максимум два человека. Мы легко их перебьем. Но главных — Маро и Рулициана — надо взять живыми. Они главные в культе и могут рассказать много интересного.
— Откуда уверенность, что культистов не десять или даже больше?
— Письмо. Из него ясно, что на момент его написания культисты только начали вербовку новых членов. Послание ты стащил вчера, и в шкатулке оно пролежало недолго — иначе бы Ариус его успел прочитать и сжечь, как написано. Сомнительно, что за сутки преступники успели подготовить целый отряд.
Припомнив текст письма, я был вынужден согласиться с его размышлениями. Но кое-что мне в его плане всё же не нравилось.
— А обязательно зачитывать обвинения до захвата? Ведь так мы дадим им время подготовиться. Может сначала повязать культистов, а уже потом заниматься демагогией и бюрократией?
— Увы, это необходимо. Как я уже говорил, настрой в легионе взрывоопасный, доверие ко мне снизилось. Если я просто отдам приказ схватить двух легионеров, то не берусь предсказать, чем это закончится. Может солдаты не станут вмешиваться в приказ командующего, а может бросятся на защиту своих так называемых «товарищей». А вот если открыто обвинить культистов, то легионеры хоть и будут недовольно роптать и требовать доказательств, но бросаться на защиту преступников не станут.
— Ну, тебе виднее, — сказал я, закончив облачаться в доспехи и проверяя крепление клейморы за спиной. Убедившись, что клинок извлекается легко и быстро, я повесил на плечо Костегрыз и кивнул Дариусу: — Я готов.
— Тогда идём! Предатели нас уже заждались.
Гарнизон построился на широком плато перед фортом. Четыре шеренги, примерно по двадцать пять человек и орков в каждой. Сто легионеров, не считая тех, кто сейчас в карауле — вот и весь состав Мёртвой Головы. Хотя может я чего-то не знаю, и тут расквартирована лишь его часть?
Рассматривая военных, я пытался угадать: кто из них предатель? Но на лицах присутствовавших не было заметно ни беспокойства, ни недоброжелательности. Даже Оритиус смотрел спокойно и уверенно, как человек, которому нечего скрывать и нечего бояться. Глядя на него, в жизни не подумаешь, что этот достойный легионер на самом деле предатель, замышляющий убийство своего императора!