— Я счастлив порадовать столь умную девицу своим скромным подарком, — с этими словами я протянул девушке один из таких мешочков.
Данмерка взяла кошель, развящала его и заглянула внутрь. Впервые её лицо осветила улыбка. Спрятав деньги в складках платья, девушка уже гораздо приветливее взглянула на меня.
— Благодарю тебя за подарок, незнакомец. Такой дар нельзя оставлять безответным. Могу я тебе чем-нибудь помочь?
— Разве что советом, милая. Как я сказал, у меня дело к вашему вождю. Не подскажешь, где я могу его найти и как мне с ним общаться, чтобы ненароком не обидеть?
— Найти легко — из тех пяти больших юрт, что стоят в центре нашего посёлка, ашхан Сул-Матуул занимает среднюю. Но, согласно нашим традициям, незнакомец не может просто зайти к ашхану или шаманке племени без приглашения или разрешения. Иначе его просто не станут слушать, что бы он не желал сказать. В цивилизованных землях тоже ведь есть такая традиция, и она зовётся субординация, верно?
— Верно, красавица. Как же мне тогда быть?
— Сначала обратись к гулахану Забамунду. Его юрта справа от жилья ашхана, если стоять лицом ко входу. Гулахан это что-то вроде близкого друга и доверенного лица ашхана. Добейся у него разрешения увидиться с вождём и тогда уже можешь идти к Сул-Матуулу.
— Спасибо за совет, добрая девица. Пусть духи будут благосклонны к тебе на твоём жизненном пути! — сказал я и направился к центру посёлка. Мда, вот тебе и оторванные от жизни туземцы. «Взятка», «субординация», «доверенное лицо» — девушка не просто повторяла услышанные слова, а полностью понимала их смысл. Если вождь и шаманка будут такими же образованными, то переговоры окажутся сложнее, чем я себе представлял.
— И тебе удачи, мёдоречивый незнакомец! — улыбнулась девушка и, помахав мне на прощание рукой, подняла кувшин, а затем направилась к одной из окраинных юрт.
Когда, откинув полог, я зашел в юрту к гулахану, он как раз сидел на полу и пил чай. Высокий данмер крепкого телосложения был одет в хитиновую броню. Рядом с ним лежал небольшой топорик, тоже из хитина. Увидев незнакомое лицо Забамунд быстро потянулся к оружию, но, поняв, что я один и не выказываю враждебных намерений, вновь обхватил пиалу двумя ладонями.
— Приветствую тебя, гулахан Забамунд!
— Здравствуй, незнакомец. С чем пожаловал?
— Мне нужно встретиться и поговорить с вашим ашханом, Сул-Матуулом. Ты дашь на это разрешние?
— Наш вождь занят многими важными делами, негоже отвлекать его по пустякам. Какое у тебя к нему дело?
Прикинув, стоит ли хранить тайну причины своего визита от доверенного лица ашхана или можно ему всё рассказать, чтобы показать важность встречи, я выбрал второе и ответил:
— Я считаю, что я — Нереварин, возрождённый Неревар. Я прибыл в ваше племя, так как слышал, что тут почитают культ Нереварина, а значит, смогут направить меня на моём пути.
— Ты, чужеземец, считаешь себя Нереварином? — усмехнулся Забамунд. — И какие же причины заставили тебя прийти к таким мыслям?
Хороший вопрос. Не отвечать же ему, что так решил император Сиродиила. Здесь упоминание этого имени вызовет лишь негативную реакцию. Ну-ка, вспомним, что там говорилось в сопроводительном письме, которое Кай давал мне почитать.
— Я был рожден в день определённый пророчеством и мои родители никому неизвестны. Таковы признаки истинного Нереварина, и я ими обладаю.
— Что-то не припоминаю, чтобы пророчество точно сообщало день рождения избранного. А то, что твои родители неизвестны вовсе не показатель — существуют сотни эльфов и людей, о предках которых ничего не известно. Так что же, они все Нереварины? Боюсь, твои притязания на роль возрождённого Неревара беспочвенны, и беспокоить нашего вождя по такому надуманному поводу я не позволю. Уходи, чужеземец!
И что, это всё? Моё задание провалено из-за какого-то упёртого ханжи, который одним взглядом определил, что я не достоин быть Нереварином? В глубине души зародилась злость на этого заносчивого урода, которая быстро переросла в Гнев! Заметив что-то в моём взгляде, гулахан стёр ухмылку со своего лица и вновь потянулся за оружием. Но я уже смог совладать с собой. Гнев не утих, но теперь был под моим контролем. И он же подсказал мне, что делать дальше.
Я скинул сумку на землю, повёл плечами, проверяя, как укреплена за спиной клеймора, и, взявшись за рукоять кинжала висевшего на поясе, тихо, но с угрозой сказал:
— Гулахан Забамунд, твои слова оскорбительны для меня, но я прощаю твоё невежество. Однако мне всё ещё необходимо поговорить с твоим вождём. Потому я бросаю тебе вызов на поединок за возможность встретиться с ашханом Сул-Матуулом!