Если говорить о главном в искусстве политического оратора, то есть его способности убеждать людей, то Питт превосходил Фокса. Ричард Ригби, который не был сторонником Питта, заявил: Фокс и Шеридан, вместе взятые, «ничто перед ним», Питт легко расправляется с ними без поддержки и помощи, он «выдувает их, как ветер солому».
Амьенский мир 1802 года дал возможность состоятельным англичанам увидеть обновленную Францию, которой правил 33-летний реформатор, творивший новые законы, позволивший эмигрантам вернуться на родину и восстановивший церковь в ее правах. Впервые за много лет Франция стала доступной для туристов из Великобритании.
Фанни Бёрни присутствовала на приеме у первого консула и описала свои впечатления:
«Дверь салона для приема гостей была распахнута с командным грохотом, энергичный страж проворно спустился на три ступеньки в наш апартамент и, встав в стороне у двери, вытянув одну руку предельно высоко, а другую протянув горизонтально, выкрикнул громким и повелительным голосом: "Первый консул!" Вы можете представить, что ничего другого не требовалось, чтобы овладеть вниманием; никто не разговаривал и не шевелился, в то время как он и его свита прошли мимо.
Я была очень сильно потрясена видом его лица вблизи, хотя и наблюдала его очень короткое время. Его выражение глубоко впечатляет, оно бледное до болезненности, и не только в глазах, но и в каждой черте отражаются внимание, мысль, меланхолия и созерцание, и все это отмечено сильной печатью личности, нет, гения, и такая проникающая серьезность — или скорее печаль... Отнюдь не таким мы ожидали увидеть Бонапарта, эта наружность скорее подошла бы ученому или мыслителю».
Леди Бессборо была на обеде в министерстве иностранных дел, ведомстве Талейрана, которого многие нашли напыщенным и неестественным. Она вспоминала:
«Я никогда не видела ничего столь великолепного — прекрасные апартаменты, аромат ладана, и как только семьдесят восемь человек (из которых состояла компания) присели, как огромное зеркало в конце комнаты плавно убралось, и начала играть мягкая и красивая музыка... Обед был, я считаю, великолепным, но из-за некоторой неповоротливости в обслуживании было очень трудно получить что-нибудь поесть».
Париж показался англичанам красивым, но небольшим городом, а самой прекрасной парижанкой была признана мадам Ремюза.
Британцев шокировали прозрачные наряды женщин, аморальные идеи и манеры французов, особенно высшего класса, а также «законченный военный деспотизм». Чарльз Уильямс Вини написал о «почти азиатской помпе, блеске и роскоши правительства». Наполеон «правит железным скипетром, совершенно не думая о популярности».
Лорд Абердин заметил: «В городе царит военный дух, солдаты маршируют по большинству главных улиц и поддерживают общественный порядок; ко всему военному относятся с величайшим уважением». Другой посетитель нашел, что «гражданская власть в Париже не видна».
Поэт Уильям Вордсворт не был во Франции десять лет. Посетив ее, он был шокирован увиденным и быстро вернулся на родину. Ему очень не понравилось то, что Бонапарт был провозглашен пожизненным консулом, и поэт с новой силой воспел английскую свободу.
В Тюильри был принят лидер британской оппозиции Чарльз Джеймс Фокс. В то время посетители дворца могли видеть бюсты Фокса и Нельсона на туалетном столике первого консула.
— А! Мистер Фокс! — начал Бонапарт. — С удовольствием услышал о вашем приезде. Очень хотел вас видеть. Я долгое время восхищался вами как оратором и другом нашей страны, который, постоянно подавая свой голос в защиту мира, учитывал наиважнейшие интересы этой страны, Европы и всего человеческого рода. Двум великим нациям Европы нужен мир, им нечего бояться, они должны понимать и ценить друг друга. В вас, мистер Фокс, я с большим удовлетворением вижу великого государственного деятеля, который предлагал мир, поскольку не было объективной причины для войны, кто видел, что Европа разорена без всякой цели и кто боролся за то, чтобы облегчить се участь.
Они оценивали друг друга — молодой руководитель Франции, власть которого была сильнее власти любого короля, и один из ярчайших либералов и борцов с тиранией. Чарльз Джеймс Фокс, седовласый англичанин с большим животом, был старше собеседника на двадцать лет.
Наполеон и Фокс представляли собой два совершенно разных типа государственных мужей, и карьеру они делали каждый по-своему. Бонапарт побеждал врагов Франции на полях сражений и достиг политической вершины благодаря приобретенной популярности, заслугам и авторитету, Фокс многое получил по праву рождения и был введен в парламент в возрасте девятнадцати лет. Сын первого барона Холланда стал лидером парши вигов и два десятилетия не давал покоя Уильяму Питту Младшему. Назвав взятие Бастилии величайшим и лучшим событием в истории, он потерял доверие короля Георга III и более не получал правительственных постов, хотя в молодости успел побыть министром.
Секретарь Фокса отметил, что Бонапарт внешне «маленький и отнюдь не властный, одет просто, но богато, в консульском мундире, украшенном вышивкой; волосы не пудрит и на первый взгляд — частное лицо, джентльмен, безразличный к одежде и лишенный всякого высокомерия».
А Фокс нашел, что Наполеон «прост и хочет понравиться, не прилагая к этому усилий». Однако он держится свысока, «иногда спрашивает и не ожидает ответов перед тем, как задать другие вопросы; было замечено, что он улыбается ртом, но его глаза при этом никогда не имеют соответствующего выражения».
Фокс занимался историческими исследованиями о Стюартах и сообщил Бонапарту об этом. Наполеон предоставил в его распоряжение дипломатические архивы Франции.
Фокс был потрясен, когда Бонапарт начал безжалостно обвинять английский кабинет министров в ужасных преступлениях. Первый консул не мог простить своим врагам взрыва, прогремевшего на улице Сен-Никез 24 декабря 1800 года.
Вечером того дня заговорщик-роялист Франсуа Карбон, принявший обличье уличного торговца, тащил под уздцы лошадь, запряженную в повозку. В телеге лежала винная бочка, набитая порохом. Злодей попросил 14-летнюю девочку подержать уздечку, а сам исчез за углом здания. У него был сообщник, который должен был вовремя подать сигнал.
Жозефина Бонапарт собиралась в театр и уговорила усталого Наполеона сопровождать ее. Первый консул согласился и выехал в экипаже вместе с тремя помощниками. Впереди скакали конные гренадеры. Супруга первого консула чуть задержалась, и ее экипаж следовал на некотором расстоянии от кареты Бонапарта.
Был канул Рождества, и кучер первого консула выпил спиртного. Если бы он был трезв и вел себя разумно, то история Наполеона могла закончиться в тот же вечер.
Увидев телегу, преграждавшую дорогу, кучер не стал замедлять движение экипажа или искать пути объезда. Наоборот, он пришпорил лошадей и устремился за гренадерами, объезжавшими препятствие. Это ускорение спасло жизнь Бонапарта и его адъютантов. Сигнал был подан и фитиль зажжен, но это произошло мгновением позже, чем того хотели убийцы. Взрыв убил девятерых несчастных, включая девочку, ранил двадцать шесть человек, сбросил на землю конных охранников первого консула, следовавших за его каретой, вызвал страшные разрушения, но не достиг цели. Наполеон был цел и невредим. Жозефине сделалось дурно, но и она ничуть не пострадала.
Где искать заказчика преступления? Никто из участников события не избежал подозрений. Почему конные гренадеры просто объехали препятствие, вместо того чтобы расчистить дорогу для кареты первого консула? Почему Жозефина задержалась во дворце? Перед самым выездом она решила, что ей нужна таль, и отстала от мужа. Разве она не называла его «страшным человеком», который «всех мучит»? Разве ее реакция на ложное сообщение о том, что Бонапарт погиб в Египте, не была странной?
В тот злополучный вечер Наполеон не хотел ехать в оперу, но Жозефина настояла на совместном выезде. И разве она не была интриганкой, связанной со многими недоброжелателями и врагами Бонапарта?