— Ну, ты не очень защищай ее, — озверел Коська. — Ты знаешь ее, а мы не знаем? Сразу же побежит и маме своей пожалуется…
— Вот и не побегу! Вот и не побегу! — отбивалась Санка.
— Не побежишь, так из-за киски своей белугой заревешь.
Знаю я таких… тонкослезых.
— А вот и не зареву… Я уже забыла свою киску.
— Забыла… — с недовольным видом проворчал Коська.
Только теперь я догадался, почему Коська так жесток по отношению к своей соседке Санке, — он наверняка и ее кошку упрятал в свой ящик.
Солнце спряталось за горизонт. На западе золотилось небо. Море было нежно-синеватое, словно половину горизонта кто-то застлал голубым шелком. Было прохладно, и чувствовался такой необъятный простор!
На круче одиноко стоял каштан. Сейчас, в предвечернее время, он казался огромным и вовсе не желтым, а зеленым.
— До луны далеко, — вздохнул Коська, — техника у меня слабая, так что пускай они по; земле; бегают.
Пока Коська открывал ящик, мы трижды прокричали «ура» и при этом буквально падали со смеху. В это время как раз и появилась моя бабушка. Раньше всех заметил ее Коська. Беспомощно оглянувшись, он отступил в кусты. А бабушка между тем подбоченилась, словно собиралась плясать, и вдруг обошла ящик, укоризненно покачивая головой:
— Так и есть — кошки! Я же слышала, как мой Гладун замяукал. Вот до чего довели этого сорванца Коську безделье и глупость.
К бабушке подошла Санка. Коська, выглянув из-за кустов, погрозил кулаком.
— Можешь не грозить, — сказала Санка. — Бабушка сама пришла, я ей ничего не говорила.
Ругая «лукавого Коську», бабушка еще раз обошла ящик и вдруг начала решительно ломать его. Во все стороны полетели обломки досок, щепки. Наконец показались сгорбленные кошачьи спины.
— Моя Мурка! Моя Мурка! — радостно пропищала Санка.
Бабушка разрушила все Коськино сооружение, не подозревая даже, что он и сам, раскаявшись, хотел выпустить кошек на свободу. В один миг кошки, выпрыгнув из ящика, разбежались во всех направлениях. Даже Санка не успела поймать свою Мурку.
На землю уже упали сумерки. Словно призраки, прыгали и прокрадывались в разные стороны напуганные кошки. Санка бежала за одной из них и нежно звала:
— Мурка! Мурочка! Киса, киса… Кис-кис!
ВОТ МЫ КАКИЕ!
Все-таки Коська хороший! Поняв свою ошибку, он не только исправил ее, но и сказал нам, своим товарищам:
— Рыбу удить — не хитрое дело. Давайте шпионов ловить. Мы же тоже можем засаду на них устроить.
И я поддался. Очень хотелось и мне что-то такое сделать, чтоб можно было сказать взрослым: «Вот мы какие!»
Ночью мы с Павликом вдвоем сидели в засаде. Вокруг — тихая ночь, только слышно, как шепчутся морские волны, как шипят и шуршат они, накатываясь на мелкую гальку. Пахнет землей и йодом, степной полынью и солью. Над головой яркие мигающие звезды.
Они так чудесны, что просто невозможно ими налюбоваться.
Над самым морем — ослепляющая, голубоватая звезда. Дедушка называет ее Вечерней звездой, а папа говорил, что это Венера.
Марс — красноватый, яркий и тоже, говорят, заметный, но, как ни всматривался я в небо, нигде не мог обнаружить его. Наверное, он спрятался за горизонт.
Где-то в степи, там, где комбайны оставили длинные покосы золотой пшеницы, кузнечики распевают свои веселые песенки и время от времени долетает тоскливый крик степной совы. Однако нам совсем не страшно.
Я смотрю в небо, любуюсь его невыразимой красотой и думаю о том, как хорошо быть пограничником.
Когда вырасту и призовут меня в армию, непременно попрошусь в пограничные войска. И чтобы обязательно служить в приморской части. Ведь за это время я так горячо полюбил море. Оно даже ночью напоминает безграничное небо. В море, как в небе, сияют звезды — белые, зеленые, красные; в нем, как бы с самого дна, поднимается ослепительно яркая красавица Венера.
Тут я вспомнил, что мы пришли сюда не для того, чтобы звездами любоваться. Надо нарушителя границы выслеживать! И с этой минуты я уже не обращал внимания на звезды. Я смотрел то в морскую даль, то на берег, что серой полосой лежал внизу, прислушивался к тихому шепоту волн, стараясь расслышать подозрительный шорох или разглядеть крадущуюся, неясную тень.
Я знаю, что в эту ночь многие ребята не спят. Где-то поблизости, спрятавшись в ущельях, сидят за камнями и Коська, и Славик, и все наши мальчишки. Вспоминаю Санку и улыбаюсь. Она наверняка не выдержит до двенадцати часов, уснет. Ну и смеяться же мы будем завтра! Уж лучше бы она книги читала о шпионах.