— Ты серьезно? Сейчас?
— Ты можешь сделать меня самым счастливым в мире. Моя жена из моря.
— Как я могу отказаться?
Радость чуть не подняла его над полом.
— Ты серьезно?
— Только если будешь целовать меня до конца наших жизней.
— Я могу пообещать куда большее, — он поднял ее на руки, чтобы она была на уровне его глаз. — Невеста из моря. Как я тебя поймал, моя жемчужина?
— Я не видела тут невода. Твоего, по крайней мере.
— Тогда что думаешь?
— Ты меня не ловил, Манус, — она провела пальцем от его брови к губам. — Я выбросилась на берег, чтобы ты меня нашел.
— И я нашел, моя жемчужина. Нашел.
* * *
— Сирша, пора вставать.
Она зарылась глубже в тепло, что окружало ее. Она ощущала себя невесомо, словно осталась в океане, но было тепло. Океан был холодным, порой жестоко впивался в ее кожу. Тут она словно спала на облаке.
Ее нос уловил приятный аромат. Карамель и что-то земное, как табак, хоть она нюхала его всего раз в жизни. Сирша не хотела покидать этот рай на земле.
— Сирша, вставай. Или ты передумала выходить за меня?
— Что? — прошептала она. — Нет. Я не могла бы передумать насчет этого.
— Я нашел викария. Раннее утро, но его воодушевила наша романтическая история, так что вставай.
— Что за викарий?
— Тот, кто нас поженит.
— Разве мы еще не женаты? У фейри все проще. Мы сказали, что хотим жениться, и этого хватает.
— Это я и пытаюсь сделать, — Манус рассмеялся. — Я даже нашел тебе свадебное платье.
— Платье? — Сирша села и чуть не ударилась головой об его подбородок. — О чем ты?
Он указал на край кровати, и Сирша охнула так громко, что прикрыла рот руками. То, что лежало у ее ног, отличалось от всего, что она видела на дне океана. Ткань была целой и нежной, словно сделанной из морской пены. Кружева ниспадали волнами от воротника, и рукавов не было.
— О, Манус, — слезы покалывали ее глаза. — Это красиво.
— У тебя все красивое. Оно наполовину закончено, так что я смог купить его дешевле. Но я решил, что ты не будешь против.
— Не окончено? Что за шедевры создает этот творец? — она погладила робко платье ладонью. — Оно словно сделано из магии.
— Ты не видела платья фейри? Они точно роскошнее этого.
— Русалки не покидают океан, и мой отец не давал нам бывать у Благих фейри. Это первое настоящее платье, что я видела.
— Я рад, что тебе понравилось.
Понравилось? На ней будет море, как она могла не влюбиться мгновенно в платье, что он для нее нашел?
Сирша подвинула ткань на кровати и прижала к своей груди. Кружево покалывало ее кожу там, где с плеча сползла одолженная рубаха. Но она не хотела думать плохо о красивой вещи. Может, будет лучше, если она его наденет.
— Это как с рубахой?
— Да, — он рассмеялся. — Ты правильно его держишь. Это спереди.
— Хорошо.
Она слезла с кровати. Одеяла упали на пол, и она не мешала им. Она схватилась за край рубахи и сорвала ее через голову.
Манус странно зашипел за ней.
Она не понимала людей. Они реагировали так, словно нагота была редко позволена. И нагота действовала на него непонятно. Сирша хотела как можно скорее разобраться в этом.
Платье скользнуло по ее коже, словно вода, легло на ее фигуру. Она пригладила ткань на животе. Внутри платье было приятнее, чем снаружи. В кружева были вшиты маленькие жемчужины, украшая платье, словно тут поработали фейри.
— Манус? — Сирша повернулась, улыбаясь так широко, что щеки болели. — Что думаешь?
Он отклонился на ладонях, сидя на кровати, разглядывал ее неспешно. Ее тело покалывало от его взгляда. Она отчаянно хотела прижать ладони к пылающим щекам, но замерла, чтобы он рассмотрел ее платье.
— Невероятно. Думаю, у викария будет сердечный приступ при виде тебя.
— Почему?
— Любой разумный мужчина не сможет глаз от тебя оторвать.
Сирша его не поняла, но ему явно понравилось. Он не сводил с нее взгляда.
— Так мы идем?
Манус моргнул, поднял взгляд к ее глазам.
— Таким был план.
— И он остался?
— Я пытаюсь быть честным, моя жемчужина. То, что я хочу с тобой сделать, требует брака.
— Я не человек, Манус. То, что ты хочешь сделать, может быть нормальным в моем мире.
— Это точно не так, — он встал и протянул руку. — Готова?
Она всю жизнь ждала этого. Она очарованно обвила его пальцы своими. Мозоли впились в ее нежную кожу, но она не переживала.
Манус повел ее из домика в ночь. Свет луны озарил его, придавая ему облик божества. Он оглянулся, все еще сжимая ее руку, и улыбнулся.