— Отчасти. Двор Благих не был мне другом, но им нравилось, что я делал. Идемте, нас не побеспокоят.
Сирша заставила бы Мануса остаться у двери в других обстоятельствах. Другой мир был опасен для всех. Но она видела солнце под дверью, узнала руны защиты.
Тот, кто создал эту дверь, хотел уберечь мастера.
Сирша прижала ладонь к потертому дереву. Дверь пульсировала любовью, отчаянием и тоской, такой чистой, что ее ладонь жгло.
— Она вас любила, — отметила Сирша. — Как для фейри, сильно.
— Она считала меня особенным.
— Но вы не могли быть вместе.
Мастер шаркнул ногой.
— Фейри-аристократы не могут быть с людьми. Не так, как мы хотели, а другое не подходило.
— Оттуда ваше вдохновение. Не из Другого мира, — она повернулась, оставив ладонь на волшебной двери. — Ваше вдохновение от нее.
— Во всем, что я создаю.
Любовь в ее сердце опаляла ее изнутри. Конечно, фейри избегали этой эмоции. Было больно, даже когда любовь была не своей.
Манус поймал ее взгляд. Его лицо смягчилось, он нежно смотрел в ее темные глаза. Он тоже это ощущал. Она была уверена.
— Можно? — спросила она.
— После вас.
Сирша открыла дверь и прошла в сад, но такой вид она не ожидала.
Растения всех форм и размеров цвели выше ее головы. Большие синие гиацинты окружали стеклянные фигуры людей в полный рост. Женщины застыли посреди танца. Мужчины кланялись и протягивали розы любимым. Разные фейри кружились, пели, играли музыку. Застывший двор был с любовью создан из стекла.
Солнце сверкало на фигурах, пускало радугу по гроту. Нежный ветер разносил семена. Огоньки фейри окружили Сиршу. Они опустились на ее волосы и высоко пели.
Она закрыла руками рот.
Дом. Она была дома, насколько это было возможно.
— Это… — язык не слушался. Она не могла думать и едва дышала.
Манус остановился рядом с ней и обнял ее.
— Это прекрасно.
Мастер шел по саду, сцепив ладони за спиной.
— Я годами создавал так много, хоть не так тяжело, как вам кажется. Ладони много работы делают для меня.
— Как много вы создали? — спросила она.
— Сотни. Фейри порой приходят и забирают одну, но оставляют что-нибудь в подарок, — он замер у пруда. — Знаю, вы хотели сделать заказ, но у меня есть то, что вы захотите.
Сирша очарованно шла за ним по тропе из ракушек и кусочков гладкого стекла из моря. Каждый шаг пел ей песню, покалывал ступни.
Пруд был кристально чистым. Он тянулся в глубины, соперничал по синеве с небом. Соленая вода ужалила ее нос, наполнила ее воспоминаниями. Бархатные камни кольцом окружали вход в море.
Она хотела погрузиться в воду. Ее семьи тут быть не могло, они жили на краю Другого мира, так далеко от царств фейри, что не могли знать, где она была.
Манус сжал ее руку.
Он всегда знал, когда мысли ее уходили к волнам. Она тряхнула головой и вежливо спросила:
— Где же это, мастер?
Он указал на темный угол, где ручеек впадал в пруд.
Стеклянная русалка сидела на камне и вычесывала волосы ракушкой. Она смотрела печально вдаль. Хвост был из ярко-зеленого стекла, сочетался с ее волосами.
Такое потрясающее творение Сирша еще не видела. Она была похожа на живую больше остальных фигур, казалось, вот-вот повернет голову и посмотрит на них.
И Сирше почему-то стало невыносимо печально. Слезы наполнили глаза, дыхание застряло в горле.
— Манус, — прошептала она. — Я хочу это.
— Уверена? Мы можем заказать что угодно. Он сделает это с радостью.
Она была уверена. Это творение из стекла ей нужно было дома. Им придется прятать это от людей, они заметили бы, что его создали фейри. Даже если статуе нужна была тайная пещера, Сирша хотела забрать ее.
Она не могла говорить и рьяно закивала.
Манус хмуро посмотрел на нее. Он знал, что что-то было не так, всегда понимал, даже когда она пыталась скрыть от него.
— Мастер, — сказал он. — Мы заберем эту домой.
— Буду рад выполнить дополнительные заказы.
— Есть парочка, если вы не против.
Мастер указал на стол, окруженный стеклянными слугами.
— Присаживайтесь. Набросаем идеи, и они будут готовы через несколько месяцев.
Они оставили Сиршу стоять и глядеть на русалку.
Она не понимала бурю эмоций внутри себя. Счастье, печаль и разочарование слились в ком в ее животе. Она ненавидела это. Она хотела, чтобы этот ком пропал.
Эта жизнь была хорошей. Мирной, в роскоши и с любящим мужем. Как бы она ни скучала по морю, та часть ее жизни кончилась.
Печаль пронзила ее сердце, ядовитые нити опутали тело.
Стеклянная русалка, казалось, посмотрела на нее с печалью в глазах. Они были схожи, это творение и русалка. Без моря Сирша тонула в своей печали.