Очевидно, руководство Морским министерством намеревалось следить за ситуацией не только в Египте, но и в левантийских владениях Порты, на подступах к Дарданеллам. Впрочем, П.А. Чебышев истолковал приказание по-своему, и вскоре броненосец под его флагом оказался в Тулоне, что вызвало недовольные запросы из Петербурга.
Так как непосредственное участие кораблей российского флота в событиях Египетского кризиса достаточно подробно описано в монографии Г.А. Нерсесова, мы коснемся лишь наиболее важных его аспектов[270].
Прежде всего отметим, что Морское министерство проявляло интерес преимущественно к судьбе Суэцкого канала, результатам обстрела фортов Александрии английской эскадрой и подробностям перевозки британских войск в этот порт. Как и следовало ожидать, Александрия досталась англичанам без особого труда. Сосредоточив там после резни 31 мая эскадру вице-адмирала Ф.Б.П. Сеймура, Сент-Джемский кабинет, судя по всему, поощрил командующего к решительным действиям. Во второй половине июня, дождавшись присоединения кораблей из состава эскадры Английского канала, под командованием вице-адмирала У. Доуэлла, и резервной, под флагом герцога Альфреда Эдинбургского, Ф.Б.П. Сеймур стал искать повода для применения силы. Воспользовавшись слухом о намерении египтян заградить входы в гавань минами, он пригрозил им репрессиями. Египетские власти слух опровергли, но на всякий случай распорядились приготовить к бою артиллерию береговых укреплений, а после того, как 24 июня адмирал потребовал прекратить эти работы, ответили резким отказом, который и послужил предлогом к бомбардировке,
25 июня, когда ее неизбежность стала очевидной, весь персонал российских консульств в Египте перебрался на стоявшие в гавани «Азию» и «Забияку». Вечером 27 июня И.М. Лексу вручили предупреждение британского генерального консула о предстоящей акции, с предложением эвакуировать всех российских подданных в течение суток, а утром 28 июня Ф.И. Амосов получил официальное письмо Ф.Б.П. Сеймура о запланированном на следующий день обстреле укреплений. Капитан-лейтенант немедленно телеграфировал об этом И.А. Шестакову, а тот доложил Александру III[271].
Спустя несколько часов оба военных корабля и пароход РОПиТ «Великий Князь Константин» вышли на внешний рейд. Покинули порт отряды контр-адмиралов: французского — Конрада, австрийского — Виплингера, американского — Никольсона и суда других стран.
29 июня, с восходом солнца, все они удалились в море, и в 7 ч флагман английской эскадры, броненосец «Александра», произвел первый выстрел. Те форты, где стояли старые гладкоствольные пушки, достались отряду канонерок кэптена Ч. Бересфорда и нескольким броненосцам, которые расстреливали укрепления стоя на якоре, по фортам же, вооруженным современными нарезными орудиями, отдельный броненосный отряд вел огонь на ходу. Бомбардировка продолжалась весь день и ненадолго возобновилась 30 июня. Из-за густого порохового дыма меткость огня крупнокалиберных корабельных пушек оказалась довольно низкой, но действие снарядов — весьма разрушительным. Ошеломленные им, да к тому же плохо обученные египтяне стреляли гораздо хуже противника, и потеряв убитыми и раненными до 2000 человек покинули форты, а затем город.
Другим, занимавшим И.А. Шестакова едва ли не с самого начала событий вопросом, был суэцкий. В дневниковой записи от 6 июля он упоминает письмо Н.К. Гирсу, в котором убеждал «послать "Забияку" для охраны Суэцкого канала, не только для наших судов, но и для тех, кто не будет иметь своих защитников. Таким образом, с услугою, будет фактически заявленное воззрение на то, что мы считаем канал общею собственностью»[272].
Однако Министерство иностранных дел не спешило воспользоваться его рекомендацией. Более того, после сделанного Форин оффисом в первых числах июля заявления об угрозе захвата Суэцкого канала войсками Араби-паши, вполне справедливо воспринятого в качестве попытки оправдания английской его оккупации, Н.К. Гирс предписал посольству в Константинополе поддержать намерение турок послать в канал несколько своих кораблей. Видимо, министр не считал возможным более открыто выступить против британских планов. Впрочем, и закулисный маневр успеха не имел, так как Лондон и Париж предложили обсудить суэцкий вопрос на Константинопольской конференции, большинство участников которой так или иначе поддержало англичан.
План укреплений Александрии и расположения английских кораблей во время обстрела порта в 1882 году
День проходил за днем, а «Забияка» с «Азией» по-прежнему находились в Александрии. Правда, через два месяца клипер все же оказался в канале, но только потому, что был послан Морским министерством в Аден, за экипажем и пассажирами парохода Добровольного флота «Москва», потерпевшего крушение у мыса Рас-Гафун. На пути туда Л.Н. Ломен наблюдал сосредоточение английских кораблей как в Порт-Саиде, так и в Суэце. Однако присутствовать при захвате канала ему не довелось. Свидетелем этого события оказался командир сменившего «Забияку» в Александрии черноморского парохода «Эриклик», капитан 1 ранга О.В. Гор, который привел свое судно в Порт-Саид 8 августа, вслед за эскадрой адмирала Ф.Б.П. Сеймура и спустя несколько часов после того, как десант с крейсера «Айрис» занял здание управления каналом[273].
1
2
Форты Александрии после обстрела (1 и 2). РГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4144. Л. 247 а, 247 д
Флагман английской эскадры — броненосец «Александра»
Всего англичане стянули в район канала более двух десятков судов разных классов, входивших в состав нескольких отрядов под флагом контр-адмиралов Э. Хоскинса, У. Хьюитта и Ф. Сюлливэна. Силы французской эскадры контр-адмирала Конрада значительно уступали им, а немногочисленные корабли Италии, Испании, Германии, Австро-Венгрии, Голландии, России и Греции лишь представляли свои государства, не будучи в состоянии влиять на происходящее. 12 августа «Эриклик» вернулся в Александрию, а на следующий день в Порт-Саид прибыл «Забияка», доставивший офицеров и команду «Москвы».
Российский корабль одним из первых прошел каналом после трехдневного перерыва, вину за который англичане возложили на председателя правления Общества, Ф. Лессепса, по их словам, «вышедшего из пределов представителя коммерческого предприятия, начав передавать стратегические телеграммы Араби-паши и заявившего, что при входе в канал английского флота он потопит в нем землечерпательные машины»[274].
Видимо, французское руководство компании всерьез намеревалось бороться с экспансией англичан, содействуя Араби-паше, что и ускорило оккупацию канала. С ее началом администрация запретила лоцманам проводить какие бы то ни было суда, но британские военные корабли с транспортами благополучно передвигались и без их помощи. Наконец, терпевшая ощутимые убытки компания сдалась. Началась проводка каналом скопившихся в Суэце и Порт-Саиде коммерческих пароходов. Оставив команду «Москвы» дожидаться рейсового парохода РОПиТ «Чихачев», «Забияка» отконвоировал из Порт-Саида в Суэц направлявшийся во Владивосток с казенным грузом пароход «Петр Великий». Обратно клипер вернулся 21 августа, а на следующий день его командиру вручили письмо командира итальянского броненосца «Аффондаторе», капитана Манфреди и текст принятого 2/14 августа постановления Константинопольской конференции об учреждении международной морской полиции в канале. Такие же письма пришли французскому и австрийскому адмиралам и командиру германской канонерки «Мёве». Л.Н. Ломен дипломатично уклонился от каких-либо переговоров по этому вопросу, ссылаясь на отсутствие полномочий[275]. Одновременно он телеграфировал в Петербург, сообщив о предложении итальянца.