Спустя несколько дней в министерство поступил рапорт главного командира Черноморского флота, от 11 декабря, в котором А.А. Пещуров высказался против безвозмездной уступки Спасского адмиралтейства и предоставления синдикату беспошлинного ввоза оборудования, так как это «сразу поставит Общество Кокериль в привилегированное положение по отношению к Обществу Брянских заводов и некоторых других, которые … ставят также доменные печи около Екатеринослава для эксплоатации криворожских залежей руды»[396].
А в январе 1886 года не уступать облюбованного синдикатом участка земли, как единственного в окрестностях Николаева места для летних лагерей некоторых частей Одесского военного округа, просил командующий его войсками, генерал-лейтенант Х.Х. Рооп. В итоге, несмотря на поддержку николаевского городского головы, Л.П. Семечкин и Э. Садуан получили окончательный отказ.
Таким образом, сделка не состоялась преимущественно из-за высоких притязаний бельгийской фирмы, что при отсутствии достаточного платежеспособного спроса на стальные коммерческие суда в бассейне Черного моря грозило казне обременительными платежами в пользу иностранного капитала, а также ввиду стремления министерств опереться на российские предприятия. По инициативе членов Административного совета «Коккрилла» Э. Нагельмакерса и Б. Сюрмонда начались переговоры с председателем правления нескольких российских акционерных обществ В. Рау о строительстве металлургического завода в селе Каменское, что противоречило намерениям Э. Садуана, не желавшего отказываться от прежних планов, поэтому он в знак протеста ушел с должности, «принял приглашение маркиза Цзенга и отправился в Китай устраивать кораблестроительное дело», — как писал военный агент в Брюсселе Н.М. Чичагов[397]. Л.П. Семечкин также отстранился от предприятия, получившего развитие лишь спустя десятилетие, с началом строительства бельгийским «Обществом корабельных верфей, мастерских и плавилен» в Николаеве завода «Наваль».
Других подобных предложений иностранные фирмы Морскому министерству в 1880-е годы не делали, да оно и не стремилось продолжать характерное для предыдущего периода привлечение их к развитию судостроительной отрасли. Что касается отечественных частных заводов, то с ними у министерства склада вались достаточно сложные отношения.
Так, несмотря на настойчивые просьбы правления Русского общества механических и горных заводов, владевшего хорошо оборудованным Невским заводом, судостроительные заказы ему долго не выдавались[398]. Зато небольшое предприятие В. Крейтона в Або (Турку) не было ими обделено. В 1883 году получил заказ Брянский завод князя В.Н. Тенишева, обещавший поставлять сталь высокого качества по низкой цене, что подтолкнуло и комиссионера казенных горных заводов А.А. Износкова к соответствующему обращению, а 20 декабря того же года, во избежание массовых увольнений, просил обеспечить работой казенный Камско-Воткинский завод министр государственных имуществ М.Н. Островский[399].
Впрочем, согласно высочайше утвержденным 1 сентября 1871 года Правилам для дачи и исполнения нарядов Военного и Морского министерств, казенным заводам фактически гарантировались заказы, конечно, если только их условия не нарушали сюиминутных выгод Государственного казначейства. Правила, первоначально вводившиеся на три года, продолжали действовать и в 1880-е годы[400].
Видимо, не доверяя коммерческим предприятиям, И.А. Шестаков, твердо решивший вернуть Севастополю значение главного военного порта на Черном море, собирался прекратить эксплуатацию РОПиТ переданного ему в 1859 году Лазаревского адмиралтейства, но отложил этот шаг на будущее. Похожая судьба ожидала и Балтийский завод, задолжавший министерству около 8,6 млн руб., однако форсировать грозивший сбоями производства процесс его выкупа в казну, как того желал Александр III, управляющий не стал, убедив царя, «что нам нужны суда»[401].
Объезжая осенью 1885 года черноморские порты, адмирал встретился с известным в тех краях предпринимателем С.Л. Кундышевым-Володиным и, по уверениям последнего, одобрил его «предположение об устройстве частной судостроительной верфи на юге России, высказав при этом, что Южный край давно нуждается в такой верфи, и что каждый новый стук молота на Юге будет радовать сердце нашего батюшки Царя, в особенности, если это будет осуществлено русским человеком и без обременения казны»[402].
В декабре С.Л. Кундышев-Володин официально обратился к управляющему с просьбой выделить ему место под предприятие, и И.А. Шестаков приказал заключить с ним договор «об уступке» Спасского адмиралтейства, о чем канцелярия министерства сообщила главному командиру Черноморского флота 25 декабря. В ответ А.А. Пещуров прислал в Петербург, при отношении от 7 января 1886 года, проект договора, предусматривавший обязательное устройство в течение года стапеля и мастерской для строительства судов, после чего весь земельный участок переходил бы в собственность предпринимателя за 10 000 руб. с преимущественным правом приобретения дополнительных участков[403].
Но в начале февраля И.А. Шестаков серьезно заболел, у него отнялись правая рука и левая нога, а временно заместивший управляющего Н.М. Чихачев признал отчуждение адмиралтейства неудобным и распорядился передать его С.Л. Кундышеву-Володину в аренду на 12 лет с ежегодным взносом 500 руб., что было для него менее выгодно, так как лишало перспектив, связанных с ростом цен на землю, и добавляло хлопот. На этих условиях договор и был заключен 17 марта 1886 года, после чего утвержден Адмиралтейств-советом 28 мая[404].
В июле состоялась передача земли и весьма ветхих строений арендатору, который вскоре приступил к их реконструкции. Судя по всему, из-за отсутствия серьезных экономических расчетов дело подвигалось с трудом. Не было ни финансовой, ни сырьевой базы. Уже в августе С.Л. Кундышев-Володин жаловался великому князю Алексею Александровичу, что подписав еще в 1881 году предварительное соглашение о разработке железных руд с крестьянским обществом местечка Кривой Рог, он так и не добился «совершения окончательного с ними договора, по причине несочувствия к моему предприятию сельских властей», поэтому вынужден приобретать необходимые материалы за границей[405]. Тем не менее, в ноябре предприниматель, вложивший, как он утверждал, все состояние в оборудование предприятия, не дожидаясь, когда оно действительно сможет приступить к строительству судов, стал просить заказов[406].
Предвидя волокиту, С.Л. Кундышев-Володин ходатайствовал об освидетельствовании своей верфи задолго до истечения контрактного срока — 24 декабря 1886 года. По предписанию МТК от 21 февраля 1887 года и распоряжению А.А. Пeщурова была образована специальная комиссия, 12 марта осмотревшая верфь и, надо полагать, по убедительной просьбе ее владельца, подтвердившая, что она способна построить один броненосец типа «Екатерина II». Однако такое заключение не вполне отражало действительность. Выяснилось это после того, как 21 мая нуждавшийся в капиталах коммерсант вновь обратился к И.А. Шестакову с просьбой выдать ему заказ. Видимо, о выводах комиссии в Петербурге еще не знали и запросили на сей счет главного командира Черноморского флота. Адресованный ГУКиС ответ от 5 августа 1887 года гласил, что «в настоящее время в мастерских г. Володина не имеется пока нужных для постройки броненосного судна техников, а также и самые судостроительные средства придется пополнить механическими станками»[407].
399
Там же. Л. 105, 300; Д.5019. Л.75, 111, 167. Первая же партия стали Брянского завода оказалась плохого качества и задержала строительство черноморских броненосцев. См. Ф. 26. Оп. 1. Д. 11. Л. 124.