Если же принять во внимание существовавшую при О. фон Бисмарке и возглавлявшем Адмиралтейство до 1888 года генерале Каприви тенденцию строить относительно слабые корабли береговой обороны, крейсера и миноносцы, то внимание И.А. Шестакова к кораблям двойного назначения, способным действовать в Балтийском море, у берегов Китая и Японии, а также на торговых коммуникациях Англии, становится понятным как с тактической, так и с финансовой точек зрения. Правда, нарисованный резолюцией адмирала план не учитывал возможности появления у немцев полноценных эскадренных броненосцев, но в последующие годы И.А. Шестаков и не настаивал на буквальном его исполнении.
Броненосец «Гангут» во время достройки
К концу 1880-х годов все более очевидной становилась неудовлетворительность крейсеров, проекты которых развивали тип «Генерал-Адмирала» и «Минина». Вероятно, поэтому Н.М. Чихачев, давно ратовавший за крейсера-гиганты, решил подкрепить свои идеи новыми аргументами и привлек А.М. Доможирова, позднее благодарившего адмирала «за то поручение, результатом которого явилась записка "О развитии крейсерского флота для России"»[859].
В этой записке, датированной 26 февраля 1888 года, отмечалось, что «до сих пор, по-видимому, мало интересовались нашею полнейшею неподготовленностью к крейсерской войне и всеми теми средствами, кои имеются у английского Адмиралтейства в распоряжении для охраны путей». По словам А.М. Доможирова, эти средства, включавшие 30 броненосцев, семь броненосных, девять бронепалубных крейсеров и множество небронированных боевых кораблей и мобилизуемых коммерческих судов, позволяли надежно защищать торговые пароходы и угольные станции.
«Какую бы мы ни создали в воображении цифру захваченных купцов, она никогда не могла бы иметь решающего влияния на исход войны», — писал офицер, справедливо подчеркивая «громадные жизненные силы» Англии. Отрицая обоснованность надежд, возлагаемых общественным мнением России на США, которые с началом войны могут объявить строгий нейтралитет, А.М. Доможиров, в духе идей, высказанных Н.М. Чихачевым в 1881 году, предложил строительство броненосных крейсеров очень большого водоизмещения, с дальностью плавания до 25 000 миль и вооружением из четырех 8-дюймовых и 14 6-дюймовых орудий. Такие крейсера, действуя отрядами по четыре, должны были нападать на слабо защищенные колонии, угольные станции, английские военные корабли и лишь во вторую очередь на торговые пароходы, с которых предполагалось пополнять запасы. Два отряда автор записки предназначал для Атлантического, два — для Индийского океана и один считал необходимым держать в резерве во Владивостоке — второй, после Либавы, крейсерской базе. В войне с Германией броненосным крейсерам предстояло участие «в наступательных действиях нашей эскадры Балтийского моря»[860].
Примерно в то же время появилась записка, поданная в мае 1888 года от имени начальника ГМШ, то есть, видимо, исполнявшего тогда эту должность О.К. Кремера, но составленная, несомненно, на основе концепции А.М. Доможирова. В ней доказывалось, что «мы уязвимы за океаном в одном только пункте, который поэтому легче можем защитить, тогда как охраняющая способность двух наиболее вероятных наших противников: Англии и Германии, едва ли может быть приведена в соответствие с пространствами и интересами, подлежащими охранению. Нанеся этим интересам огромный ущерб, наши крейсеры отвлекут в то же время значительную часть тех сил, которые неприятель мог бы сосредоточить в Балтике и Средиземном море для нападения на жизненные части империи. Кроме того, в случае разрыва с Англией, действия наших крейсеров на ее сообщениях с Бомбеем лишат ее возможности беспрепятственного подвоза подкреплений в то время, когда русская армия двинется к северной границе Индии».
При войне с Германией, помимо нанесения ущерба ее морской торговле и мало еще освоенным колониям, крейсерами следовало бы, утверждал автор, усилить минную оборону побережья и позаботиться «о постепенном оборудовании эскадры, способной встретить германский флот в море, и не только устранить возможность десанта на фланг нашей армии, но и угрожать Данцигу и Килю». В записке говорилось также об «огромном значении» незамерзающего порта на Балтике, «для успеха наших крейсерских действий», так как Владивосток, замерзающий на четыре месяца и удаленный от торговых коммуникаций, не удовлетворяет всем требованиям. Крейсера предлагалось строить броненосными, с дальностью плавания 25 000 миль, предназначая их для операций против угольных станций, портов, нападения на неприятельские военные корабли, но число таких рейдеров ограничивалось четырьмя[861].
Судя по пометкам на ее полях, записка была внимательно прочитана И.А. Шестаковым, заметившим, что помимо крейсеров следует иметь на случай войны с Германией и Китаем броненосцы, добавив к строящимся двум еще шесть, водоизмещением в 7000–8000 т, а также 12 броненосных канонерских лодок, 140 миноносцев и контрминоносцев. «При этом для большего однообразия типов судов полезно бы строить их таких морских качеств, чтобы они были способны действовать как в Балтийском море, так и в китайских водах. Этот же тип броненосцев и канонерских лодок следовало распространить и на Черное море», взяв за основу спроектированный немцами китайский броненосец «Дин-Юань», писал управляющий[862].
Заметим, что характеристики очередной серии канонерских лодок (типа «Грозящий») выбирались, несомненно, с оглядкой на германские лодки типа «Бремзе», водоизмещением 1050 т с одним 210-мм орудием и скоростью хода 15 уз, чертежи которых по просьбе МТК были присланы из Берлина А.М. Доможировым с рапортом от 14/26 марта 1887 года[863].
Канонерская лодка «Грозящий»
Развивая свои мысли, И.А. Шестаков затронул и перевозку десантных частей «из Одессы к берегам Китая, куда они могут быть перекинуты в 30 дней».
Большинству из этих идей не суждено было воплотиться. Еще при жизни адмирала стали известны приблизительные данные новых германских броненосцев типа «Бранденбург», водоизмещением 10 000 т, что заставило министерство приступить к постройке близких по характеристикам кораблей. Вместе с тем, однотипности балтийских и черноморских судов министерство не добивалось, удовлетворяясь заимствованием некоторых конструктивных особенностей. Отказалось оно и от соревнования с немцами в числе канонерок и миноносцев, сохранив на первое время выработанные с их помощью типы. Новацией стало появление броненосцев береговой обороны, соответствовавших отчасти воззрениям занявшего пост управляющего Н.М. Чихачева, отчасти состоянию министерского бюджета, и предназначавшихся для борьбы с германскими и шведскими кораблями того же класса[864].
Что касается пополнения флота броненосными крейсерами, наподобие предлагавшихся Н.М. Чихачевым, А.М. Доможировым и М.И. Кази, то после вырванного с трудом у И.А. Шестакова согласия на закладку «Рюрика» оно, видимо, по финансовым соображениям, шло весьма медленно[865].
Впрочем, при И.А. Шестакове постройка броненосных крейсеров в целом велась опережающими темпами. Если программой 1882 года предусматривалось ввести в строй один фрегат и производить работы на втором, то фактически флот получил два корабля данного ранга («Адмирал Нахимов» и «Память Азова») и ожидал готовности третьего («Рюрик»). Помимо двух запланированных корветов («Витязь» и «Рында»), флаг был поднят и на бронепалубном крейсере 1 ранга («Адмирал Корнилов»); правда, им фактически заменили предполагавшиеся к постройке четыре следующих корвета.
Недовыполненным оказался и план по строительству броненосцев на Балтике. Вместо четырех готовых и трех строящихся, в 1889 году имелось соответственно один («Император Александр II») и три («Император Николай I», «Гангут», «Наварин»). Зато на Черном море к боевой подготовке приступили три, а не два броненосца («Екатерина II», «Синоп», «Чесма»). Сверх плана Черноморский флот пополнился шестью канонерскими лодками. Столько же должна была получить и Сибирская флотилия, но в действительности ее усилили только четыре лодки. Миноносцы типа «Батум» первоначально предназначались только черноморцам, но поступили и в состав Балтийского флота.
860
РГАВМФ. Ф. 315. Оп. 1. Д. 1538. Л. 19 об — 23, 35–50. По смыслу записки допускалось участие броненосных крейсеров в бою главных сил — идея, предвосхитившая реализованную японцами в конце 1890-х годов.
865
По свидетельству издателя журнала «Русское Судоходство», М.Ф. Меца, предложение М.И. Кази перейти к крейсерам-гигантам вызвало «резкое замечание И.А.Шестакова, что постройки подобного судна он никогда не допустит». См. Русское Судоходство. 1896. № 177. С. VIII.