— Помощник капитана порта интересуется, по какому праву мы задержали честного купца и почему он не должен немедленно арестовать нас как пиратов. — Переведя текст гостя, Белов нахмурился, но тут же скрыл лицо за клубами дыма из неизменной трубки, которой он обиженно запыхтел.
— Бажен Рагнарович, будьте любезны, передайте нашему гостю, что приличные люди при первой встрече, представляются. Это называется вежливостью. — Клянусь, этот гигант все прекрасно понял и без перевода. Вон как глазками сверкнул. А арестовать он нас не может, депеша о задержании контрабандиста ушла в порт, едва ли не сразу после захвата. Так что, сначала будет долгое разбирательство… Ну, относительно долгое. Вспоминая, как в некоторых портах неделями мурыжили наших моряков-рыбаков на «том свете», после ареста ни за что ни про что, мне остается только порадоваться, что здесь до подобных мер давления еще не додумались. Да и наша принадлежность к канцелярии, тоже должна внести свою лепту. Так что, за день должны управиться.
Мне вот только одно интересно, а с чего это сей господин так взъелся на наш мирный корабль? Так сильно не любит «гэбню», или питает слабость к датским контрабандистам? Ну, ведь правда, интересно.
Впрочем, мои подозрения развеял наш капитан. Переводя речь представляющегося Бьорна Орсона, он, походя, добавил от себя, чтоб я не лез на рожон.
— То у них в обычае. Все портовые такие, когда что-то не по их разумению выходит. Ничего, поворчит-поворчит, а работать все одно будем. Деваться-то ему некуда.
Дальнейшая возня с кипами документов на двух языках, опросы и беседы с местными пограничниками и таможенниками показала, что действительно, несмотря на первоначальную показную враждебность, шведы все-таки настроены на мирный лад. Другое дело, что спустя шесть часов, меня так достала дотошность и въедливость хозяев Борнхольма, что я сам был готов начать искать на Варяге какую-нибудь, хоть самую завалящую пушку, мечтая разнести к чертям собачьим гордо возвышающееся посреди порта, вычурное здание управления, где размещались не только портовые власти, но и погранцы с таможенниками.
— Неужто все это обязательно? — Вздохнул я, откидываясь на спинку стула и обводя взглядом заваленный бумагами стол и саму кают-компанию. Сидевший напротив меня, Бьорн Орсон неожиданно усмехнулся и, отложив в сторону один из листов исписанных его помощником, вдруг проговорил на почти чистом русском.
— К сожаление, да. Я вас отлично понимать, герр Старицки, но… правила есть правила, я не сметь их нарушать. Хотя, иногда… да, иногда очен хочется.
— Я так понимаю, что ваше незнание русского языка тоже относится к одному из этих правил. — Вспомнив свое ворчание на Орсона, я еле подавил первый порыв выругаться. Вот уж не думал, что сей господин так легко признается в знании русского. По моим-то расчетам, он должен был наливаться злостью, выслушивая мои тихие и «добрые» слова в свой адрес, и покинуть Варяг в состоянии закипающего чайника. А он… эх, такую шутку запорол. Жаль.
— Верно, герр Старицки. — Кивнул Бьорн, сладко потягиваясь. — На службе Его Величества короля Конрада, должно говорить исключительно на свеоне… простите, свейском языке.
— Тогда… наша работа закончена, раз вы перешли на русский? — Уточнил я.
— Именно. Все документы заполнены, ваше право на захват контрабандиста подтверждено, а у меня, вот уже полчаса как закончилось рабочее время.
Вот так обязательность. Я вздохнул.
— Что ж. Тогда, может, составите нам компанию за обедом? — Поинтересовался я. — Поверьте, мой повар стоит того.
— Хм. С удовольствием, герр Старицки. С удовольствием. — Растянул губы в улыбке Бьорн Орсон, демонстративно оглядывая собственный живот.
Зацепил меня этот швед, ой как зацепил. А уж его оригинальные представления о работе и своих обязанностях… М-да. Занятный персонаж.
Когда наша компания собралась за столом, я представил нашего гостя и заодно, чтобы избавиться от натянутости за столом, как это было, когда к нам только-только присоединился Попандопуло, рассказал о своем провале в деле доведения до ярости представителя борнхольмской администрации, и о том, как легко он обернул эту шутку против меня самого. Байка имела успех, так что не прошло и минуты, как за столом воцарилась вполне дружественная атмосфера. Бьорн оказался компанейским человеком. И куда только подевалась его чопорность? Наверное, закончилась вместе с рабочим временем.
— А что, господин Орсон, частенько здесь контрабандисты встречаются? — Задал вопрос тесть, когда обед был почти закончен, и блюда сменились чаем и кофе, кому что больше по нраву. Бьорн, например, не отказался от черного напитка, изрядно сдобренного толикой алкоголя… эрийской виской, по-здешнему, а по-моему, так обычным односолодовым вискарем.
— Здесь? Во внутреннем море нашего союза? — Кажется, только вежливость удержала Орсона от фырканья. — Если верить архиву, то уж лет десять здесь не видали этаких… как правилно? Ухарей? А вот на прежнем моем месте службы… там, да. Месяц не проходил, чтоб катера одного-другого контрабандиста в порт не приводили. Да, было дело. Но Западная марка, вообще, место живое. Тут и даны с нордами под боком, тут и контрабанда в Райх идет… а то и далее. И вед не перекроешь ее. Расстояния не большие, но чуть ходу дашь и уже на территории Нордвик Дан, и ищи этих контрабандистов по островкам, пока на нордвик патроль не напорешься. А те и рады. Да…
— И что везут? — Поинтересовался Грац, раскуривая сигариллу.
— Так вы же и сами видели. — Пожал плечами Бьорн. — Тоже самое, что и у вашего приза в трюмах. Оптика, телефонные провода и станции, счетные машины… точная механика, так.
Ага, посмотрел я на эти механические калькуляторы… Тяжелая штука. Помнится, у родителей дома нашел что-то похожее… батя тот арифмометр, почему-то, Железным Феликсом называл. Хм. А вообще, интересный набор контрабанды… Одни охотничьи прицелы, как их здесь называют, чего стоят? А ведь помимо них, на яхте имелась и оптика посерьезнее. Конечно, не морские дальномеры, но мощные полевые бинокли и стереотрубы, штука не для обычной охоты. Уж стеротрубы-то, точно!
Но вот, кофе и чай выпит, и наш гость засобирался восвояси.
Уже стоя у сходней, Орсон вздохнул и, разведя руками, повернулся ко мне.
— Виталий Родионович, прошу вас, зайдите завтра в таможенный пост… Нужно будет ваше присутствие для подсчета стоимости приза. — Проговорил Бьорн. И я кивнул, хотя…
Попрощавшись с Орсоном, я несколько минут смотрел вслед его кряжистой фигуре, не понимая, что именно меня так тревожит, но, в конце концов, плюнул на это безнадежное дело и, развернувшись, потопал обратно в салон, где моя жена уже готовилась к тактическому отступлению в каюту.
К черту все! Наконец, я могу присоединиться к Ладе и… выспаться. А с трофеями и прочими непонятками, разберемся завтра.
Глава 3. Один раз — случайность, два раза — совпадение, три — закономерность
Ха, я понял, что именно так смутило меня во вчерашнем предложении Орсона заглянуть на таможенный пост для подсчета стоимости приза. Договоренность с Телепневым. Тот самое соглашение о трофеях, которое мы заключили с ним, после поимки Буса. Я не могу претендовать на приз… И это плохо. Хотя-я… Я перевел взгляд на стоящего у открытого иллюминатора, дымящего, словно паровоз, тестя и ухмыльнулся. Неужто, он не поделится с родственником прибылью от нечаянного ушкуйного промысла, а? Не верю, его же Лада тогда живьем сжует… уж чего-чего, а профессия штатной совести семьи Беловых у моей женушки отточена будьте-нате. А уж после того, как она стала замужней дамой, для нее даже отцовский авторитет утерял свою непререкаемость, так что в некоторых делах и вопросах, она теперь строит батюшку не хуже, чем тот своих матросов. А Бажен пыхтит, удивляется, но… не спорит. Решено, вот пусть Лада и возглавит переговоры с тестем на предмет честного дележа «апельсина». Да и Лейфу, глядишь, доля малая обломится, как новику в походе… тоже неплохо. А то он покамест у меня ни рубля не заработал по-ушкуйному.
С этой мыслью, я оставил тестя любоваться видом на утренний порт, а сам отправился к жене, договариваться о помощи. Шучу, конечно. На самом-то деле, я ни на секунду не сомневался, что Белов-старший, приняв на себя «вину» за атаку контрабандиста, поделится с нами трофеями. Но вот уговорить его признать приз своим, это будет та еще задачка. Мало того, что несмотря на всю свою кажущуюся ушлость, тесть, мужик честный, так ведь он еще и бюрократию ненавидит, не меньше чем я, а бумагомарания, при оформлении трофеев, будет ничуть не меньше, чем при вчерашней передаче контрабандистов портовым властям.