«Я был бы весьма доволен иметь этого писателя своим начальником штаба»[3].
Ирвинг на мгновение остановился. Потом уже более мирным тоном добавил:
— Штурман, вы не раскаетесь в том, что открылись капитану Ирвингу!
«Он мне не объяснил своего плана, но я почувствовал, что Ирвинг способен на решительные действия, и я не ошибся.
Быстроходный «Юпитер» проплыл мимо Никарагуа, Гондураса и Мексиканских гор. На шестые сутки ночью пароход миновал огненное зарево Лос-Анжелоса, и на следующий вечер перед нами открылся знаменитый маяк в миллиард свечей, в сиянии которого потускнели звезды. На горизонте засияли переливчатые рекламы Сан-Франциско.
...Утром двенадцатого мая в Сан-Франциско я явился к капитану Дементьеву, принимавшему последний караван судов. Как оказалось, пароходы последней группы еще не были приняты комиссией.
— Не менее месяца вам придется отдыхать в Сан-Франциско, — сообщил мне Дементьев. — Располагайте вашим временем, у меня достаточно помощников. Советую нанять автомобиль и побывать в Калифорнии. Наши уже успели прокатиться в Лос-Анжелос и Голливуд. Изумительные дороги!
Но могли ли меня интересовать прогулки и небоскребы Фриско?!
Заранее условившись с Ирвингом о месте свидания, я лихорадочно ждал назначенного срока и в восемь часов вечера входил в отель «Золотые ворота». Нетрудно понять мое неудовольствие, когда я в номере, кроме Ирвинга, застал еще постороннего человека».
В гостиной жужжали электрические веера. В углу за миниатюрным золоченым столиком сидел тучный седой мужчина с неестественно выпуклыми глазами, лишенными какого бы то ни было выражения. Он словно дремал и, не поднимая глаз, чуть поклонившись, протянул Головину тяжелую руку,
— Знакомьтесь, — сказал Ирвинг. — Мистер Голдинг, председатель акционерного общества «Новая Англия».
— Очень рад, — безразлично, еле пошевелил губами Голдинг, словно изнемогая от жары, хотя в номере было достаточно прохладно. — Капитан Фред Ирвинг, — тем же равнодушным, скучающим топом промолвил он, — поставил меня в известность обо всем случившемся с вами. Я верю капитану Ирвингу...
Тяжело вздохнув, Голдинг умолк. Тягостное впечатление произвел этот человек на Головина. Зачем Ирвингу понадобилось посвящать его в их дело? По всему было видно, что Голдинг ничего не способен понять, и Головину стало не по себе при мысли, что сейчас начнутся тягучие, бессмысленнейшие, бесцельные расспросы.
Моргая сонными веками, старик пробормотал еще несколько незначительных фраз и опять замолчал. Штурман, затаив досаду и выждав для приличия несколько минут, поднялся, чтобы уйти.
— Капитан Ирвинг извинит меня, — сказал он холодно, — но... мне совершенно непонятно, зачем капитану понадобилось беспокоить вас, мистер Голдинг, в то время как это дело касается исключительно меня одного.
— Ошибаетесь, — вяло промолвил Голдинг. — Если то, что вами рассказано, является истиной, разве одного вас касается существование тайной крепости, представляющей угрозу миру?
И Голдинг, слегка скосив рот, с лукавой улыбкой посмотрел на Ирвинга.
— Не правда ли, капитан, мы собрались сюда не для того, чтобы познакомиться и раскланяться? Я полагаю, что люди встречаются для дел, а всякое дело требует времени.
Ирвинг умоляющим жестом попросил Головина сесть. Глаза Голдинга закрылись, и голова опустилась еще ниже. Но вдруг старик встрепенулся, и взор его оживился.
— Мистер Головин, — с неожиданной энергией быстро проговорил он, — я ничего не имею против того, чтобы капитан Ирвинг, отправляясь в очередной рейс в Панаму, на несколько суток отклонился от курса в сторону и обследовал указанный вами остров. Знаете ли вы, во сколько тысяч долларов нам обойдутся подобное отклонение от курса и задержка судна?
3
Ирвинг имеет в виду нашумевшую книгу капитана запаса японского военного флота Киосукэ Фукунага «Записки о будущей японо-американской войне» и рекомендательное предисловие к книге командира соединенной эскадры адмирала Суэцугу Нобумбаса.