Я — нуль внимания, стребаю в кубрик и — хлоп на свою койку.
Капитан обмер. Не теряя времени, я, будто мне жарко от всей этой одежды, швыряю цилиндр и скидываю фрак.
«Бакута!» — ревет капитан и... лишается чувств.
— Слыхал? — в восторге захохотал боцман, склоняясь над потрясенным Мурашевым. — Вот что откалывал Бакута в отчаянные свои года!
— Ну и травит же человек! — изумленно крикнул кто-то в толпе слушателей. — Как бог на скрипке!
— А как же капитан тебя не узнал? — спросил другой.
— Клянусь жизнью! — воскликнул кочегар Вишняков. — Повесьте меня на клотике, если я не слушал этой истории по крайней мере шестьсот раз. Во всех портах все старые моряки рассказывают ее. Слово в слово...
Бакута возмущенно поднял голову; он уже готов был обрушиться на дерзкого кочегара, но вдруг, одумавшись, сбросил с коленей шпагат и восторженно подхватил:
— Иначе и быть не может! Разумеется, на всех морях рассказывают эту историю. Теперь сами видите! — обведя матросов гордым взглядом, воскликнул он. — На всех морях знают Ивана Бакуту!
Теперь уже боцмана никто не мог бы остановить, и он тотчас начал бы новый рассказ, если бы внезапно кто-то не прошептал:
— Леонард Карлович идет!
Моментально наступила тишина.
По левому борту, направляясь к корме, заложив руки за спину и немного сгорбившись, приближался капитан парохода. Бакута замолчал, переменился в лице и с удивительным для его веса проворством вскочил с каната. Вытянувшись во весь рост и задрав голову, он, точно рапортуя, прокричал:
— Доброе утро, Леонард Карлович! Честь имею поздравить с погодой!
Потом, грозно насупив брови, повернулся к матросам и взревел:
— Что за шабаш?! Почему не на местах?! Что за порядки!
Капитан остановился перед Бакутой и с интересом взглянул ему в лицо.
— Тише, — спокойным жестом остановил он усердного боцмана, — ведь еще нет восьми часов.
Странное зрелище представляли собой застывший, как на параде, великан боцман и капитан. Со стороны нельзя было без улыбки смотреть на этих людей, когда они стояли рядом.
Глава вторая. ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС КАПИТАНА КЛАНГА
Сутулый, поразительно маленький человечек остановился перед великаном Бакутой. Склонив голову набок, он приложил руку к козырьку и поздоровался с командой. Потом разгладил ладонью пышные седые бакенбарды.
Издали капитана Кланга можно было принять за ребенка, наряженного в морскую форму. Но морщинистое лицо с выпуклыми серыми глазами и седина свидетельствовали о его преклонном возрасте. Никто не знал, сколько ему лет, хотя бывалые моряки с дальних времен помнили и знали его как испытанного старого капитана северных морей.
Кланг вынул из кармана золотистую жестяную коробку, протянул ее боцману.
Капитан не курил и всегда носил с собой монпансье.
— Премного благодарен, — склонился над коробкой польщенный Бакута и осторожно, точно булавку, выбрал круглый леденец.
По-прежнему не говоря ни слова, Кланг повернулся на каблуках и направился в сторону кают-компании.
Но следует рассказать, что за судно возвращалось с Камчатки и кто составлял его команду.
Небольшой пароход ледокольного типа «Звездочет», водоизмещением в пятьсот тонн, в начале июня, покинув Владивосток, плавал у берегов Камчатки, развозя грузы по становищам и зимовьям. Дряхлый «Звездочет» совершал свой последний рейс. По возвращении во Владивосток ему предстояло остаться на месте для портовой службы или, скорее всего, пойти на слом. Старая команда, прослышав о том, что после рейса капитан уходит в отставку, заранее покинула «Звездочет», и в рейс с готовностью пошла молодежь, радуясь возможности побывать на Камчатке.
Из стариков на «Звездочете» остался один боцман Бакута, последние пять лет плававший с капитаном Клангом.
Команда, собранная из новичков, старалась изо всех своих юношеских сил, и в результате «Звездочет» совершил рекордный по быстроте переход. В Петропавловске-на-Камчатке команде парохода устроили чествование. На торжественном заседании кто-то предложил переименовать судно. Моряки с радостью подхватили эту мысль и тут же быстро придумали новое, гордое имя: «Звезда Советов».
На следующий день матросы хотели замазать на носу парохода старое, стершееся название и написать новое, но Кланг запретил, ссылаясь на закон. Он ничего не имел против переименования, но на него необходимо было получить разрешение Наркомвода. Представитель Совторгфлота охотно пообещал исхлопотать согласие соответствующих организаций, и с этого дня команда стала называть свой пароход не иначе, как «Звезда Советов».