Блондинка с глазами цвета океана заговорила первой.
– Оно злится – как будто с пеной у рта.
– Ты что, сравниваешь море с бешеной собакой? – спрашивает темноволосая. – Ему это не понравится.
– Ты права.
Она вскидывает черную бровь. Глаза – синие, точно полночь.
– Доплыть до песчаной косы и вернуться на берег, – губы расплываются в кривой ухмылке. – Слабо?
Блондинка раздумывает, закусив губу и устремив взгляд на волны. Наконец вместо ответа она начинает расшнуровывать корсаж своего платья.
Мальчик садится на песок за спинами девочек, продолжая играть на флейте. Юноша хотел, чтобы подруги подумали, будто он увлечен этим занятием и совсем не наблюдает за тем, как они раздеваются до нижних юбок.
Но, даже бросая украдкой взгляды, мальчик не мог не заметить красоту их рук и плеч. Гладкие, как у мраморных статуй, которые его матушка заказала для украшения тюльпанового сада. Такие прекрасные, что у него зарделись щеки. Мальчик понимал, что не должен смотреть. Они стали старше – теперь это было неприлично. Но юноша не мог остановиться.
Светловолосая девочка обернулась и встретилась с ним взглядом. На лице ее появился румянец, а одежда упала на песок. Темноволосая девочка похлопала подругу по плечу. В ее больших темных глазах отражалось понимание. У друзей нет секретов друг от друга, но порой они не замечают очевидного.
Когда все было готово – платья аккуратно сложены, – девочки выпрямились и ткнули тоненькими пальчиками в сторону моря.
Раз, два, три… и они сорвались с места.
5
Я не верю в русалок. Совсем. Они всего лишь чудища из древних легенд – вроде тех, что выдумывала тетушка Ханса, чтобы уберечь детишек от опасных и глупых шалостей. Если дотронешься до горячего котелка… если съешь целый пирог… если возьмешь конфету… приплывут русалки и украдут тебя. Мы, жители побережья, очень суеверные, но не наивные.
Русалок не существует.
С другой стороны, я знаю, что я видела. Точнее, кого я видела.
Ник, напротив, почти ничего не помнит. Друг считает, что это я его спасла. Думает, будто я ему пела.
Прошло уже больше суток, а я все еще не сказала Нику, что его версия событий – фантазии умалишенного. Но я стараюсь не упоминать об этом происшествии, потому что не могу объяснить, как все было на самом деле. Пазл не складывается.
Нет, я не верю в русалок.
Но я верю в крепкую дружбу. Сильнее, чем во что бы то ни было.
Анна помогла мне поверить в нее.
И Ник.
Икер – не могу пока ничего сказать про Икера. Хотя вот он стоит, прямо передо мной, на королевской пристани. А за ним местные матросы готовят взятый им в долг корабль к отплытию.
– Поплыли – море зовет. – Икер убирает назад несколько прядей моих волос. Чтобы я услышала древний голос моря, парень складывает ладонь рупором у моего уха. Икер наклоняется, щетиной касаясь моей щеки. Я кожей чувствую его теплые губы, пока он шепчет:
– Эвелииииин.
Мне передается его задор. Мне очень жаль, что я не могу уехать с ним. Однако этим же утром в море уходит мой отец. И он не вынесет мысли о том, что я нахожусь на борту другого корабля, пока сам находится в плавании. Отец до крайности суеверен – даже если речь идет о короткой поездке в Ютландию и возвращении домой накануне Дня святого Ганса[4] и начала празднования Литасблота. Икер одержим идеей поймать огромного кита – такого, чтобы в Ригеби Бэй его мясо можно было есть и продавать неделями. Мне это не нравится, но я понимаю: Икеру нужно ехать. Судоходный сезон недолог. Он не станет ждать никого – даже принца.
– Прости, что не могу составить компанию, – с тоской произношу я. Мне и правда жаль. Время, проведенное с Икером в этот его приезд, кажется мне волшебным. Хотя мы только и делали, что сидели с Ником и развлекали кронпринца историями, чтобы ему скорее стало лучше.
– Ты опоздала с извинениями. Море уже успело разочароваться в тебе. Во время шторма ты показала класс. Ты моряк, место которого среди волн. – Глаза его светятся ярким огнем. И, несмотря на ухмылку на лице, Икер говорит серьезно. Мне даже кажется, что он уязвлен – как бы странно это ни звучало. Но я не могу – я не должна – позволить себе думать, что я нужна не морю, а ему. Так бывает только в сказках.
– Морю придется подождать.
– И мне тоже. – Затем парень склоняется, чтобы поцеловать меня. Хотя это второй наш поцелуй, он стал полной неожиданностью – как будто меня с головой окунули в ледяную воду.
4
Так датчане называют Иоанна Крестителя. Этот праздник – датский аналог Дня Ивана Купалы. Считается, что в этот день нечистая сила свободно ходит по земле, а ведьмы собираются на вершине горы Броккен. В старину люди разводили костры, ловили и жгли ведьм. Впоследствии стали сжигать чучела.