Дверца со стороны водителя распахнулась, и на сиденье рядом с нею скользнул Калеб. Его крупное тело настолько внезапно и угрожающе возникло из темноты, что Мэгги едва не подпрыгнула от неожиданности.
— Ну вот, все устроилось, — заявил он. — Ты не забыла, что платок нужно прижимать к ране?
Она осторожно кивнула, словно боясь, что голова отвалится. Его губы изогнулись в слабой улыбке.
— Хорошая девочка. Кровь все еще течет?
Ее пальцы были теплыми и липкими.
— Не очень.
— Хорошо. Очень хорошо. — Он сунул ключ куда-то сбоку от рулевой колонки, джип вздрогнул и пробудился к жизни. Калеб искоса взглянул на нее. — Пристегнись.
Она непонимающе уставилась на него.
Калеб поджал губы, потом потянулся к ней. Маргред судорожно вздохнула, когда он плечом прижал ее к спинке сиденья, а твердая рука скользнула по ее груди. Он едва не ударил ее локтем в лицо. Калеб протянул поперек ее тела какой-то ремень и со щелчком застегнул его у бедра.
Давление на ее грудь усилилось.
Калеб отстранился от нее.
— Ну, теперь можно ехать.
Во рту у Мэгги пересохло. Никуда она не могла уехать. Она была пристегнута здесь. Связана по рукам и ногам. Попала в ловушку.
Калеб поерзал на сиденье, перетягивая таким же ремнем свою широченную грудь, и недовольно зашипел, когда больное колено ударилось о рулевое колесо. Охватившая ее паника начала понемногу рассеиваться.
— Тебе понравится Донна Тома, — добавил он, когда Мэгги ничего не ответила. — Она вышла на пенсию и поселилась на острове пять лет назад, но потом поняла, что бездействие — не для нее. Она уговорила городские власти открыть для нее больницу, так что теперь с успехом справляется со всеми хворями, из-за которых пациента не стоит отправлять в клинику в Рокпорте.
Мэгги заставила себя вслушиваться в его слова, как будто в них крылся ключ к решению ее проблем. Как будто ей было не все равно. На самом деле ей было наплевать, что он там говорит. Но звук его глубокого, спокойного голоса и уверенная манера вести себя оказывали благотворное, умиротворяющее действие.
А Калеб пустился в рассуждения о городском бюджете и новом рентгеновском аппарате, негромко произнося бессмысленные слова, которые заполняли тишину в салоне и накатывались на нее, как прибрежные волны. Она прижалась ноющим виском к прохладному стеклу и молча смотрела в темноту, мелькающую за окном джипа.
Он умолк. Остановилась и машина.
Маргред вздрогнула, подняла голову и увидела, что он смотрит на нее.
— Ты специально это сделал?
— Сделал что? — с непроницаемым лицом полюбопытствовал он.
— Убаюкал меня разговорами, так что я заснула?
Калеб улыбнулся. У нее вдруг возникло ощущение, что он не принадлежит к числу мужчин, которые улыбаются легко и часто. Теплое чувство растопило лед у нее в груди.
— Это входит в мои служебные обязанности, мэм.
Маргред поправила его куртку у себя на плечах. Внимательно осмотрела звезду шерифа, сверкающую у него на карманчике рубашки.
— Это и есть твоя работа?
— Иногда.
Взгляды их встретились. Она вновь ощутила странное и приятное сосущее ощущение в животе.
— Иногда работа превращается в удовольствие и становится личным делом.
«Получается, это действительно мое личное дело», — подумал Калеб. Нравится оно ему или нет.
Мэгги сидела, выпрямившись и напряженная как струна, на обитой войлоком мягкой кушетке. В ее глазах загнанного зверя плескался ужас. Она поменяла его окровавленный носовой платок на больничный пузырь со льдом, а его куртку — на дешевое бумажное платье. И хотя Калеб понимал, как важно облегчить ее боль, сделать так, чтобы опухоль уменьшилась, и сохранить остатки вещественных доказательств, ему хотелось обнять ее, согреть теплом своего тела. Словом, проявить заботу.
Она не цеплялась за него и не плакала. Но когда Донна Тома выразила сомнение в целесообразности его присутствия в комнате для осмотров, Мэгги невыразительным голосом обронила:
— Он со мной.
Так что теперь Калеб занимал весь угол в изголовье кушетки, а доктор пристроилась в ногах. Несмотря на ноющую боль в бедре, присаживаться он не стал. Просто не мог. В джипе он разыграл недурную сценку железной уверенности и непоколебимого спокойствия, но его снедала жажда действия, жалость, восхищение и холодная ярость.
Прислонившись к стене, он наблюдал, как Мэгги ставит галочки на медицинском бланке. Закончив, она протянула папку с зажимом доктору.
На круглом лице Донны под шапкой волос цвета перца с солью морщинки как-то не прижились, но сейчас она озабоченно нахмурилась.
— Вы оставили много прочерков.
Рука Мэгги в бумажном рукаве, лежащая на колене, вздрогнула.
— Я не знаю, что писать.
Донна поджала губы.
— Фамилия? Возраст? Адрес?
С нарочитой медлительностью Мэгги отпустила рукав платья и снова поднесла к голове пузырь со льдом.
— Я не помню.
Калеб пошевелился в своем углу.
— Вы теряли сознание? — поинтересовалась у Мэгги Донна.
Вместо девушки ответил Калеб.
— Да.
— Надолго?
Мэгги заколебалась.
— Она была без сознания, когда я прибыл на место преступления. Скажем, минут пять, по крайней мере.
— Эта рана у вас на голове была намеренно нанесена другим человеком?
Мэгги посмотрела на Калеба.
— Теперь ты в безопасности, — мягко и негромко сказал он. — Так что нет необходимости защищать его.
Она твердо сжала пухлые губы.
— Я никого не защищаю.
— Итак, рана была нанесена преднамеренно? — продолжала доктор.
— Полагаю… что так.
— Когда я появился на пляже, над ней кто-то стоял, — вмешался в разговор Калеб. — Он мог ударить ее палкой. Там повсюду валяется много плавника.
— Так оно и было на самом деле? — настойчиво продолжала расспросы Донна.
Мэгги пожала плечами, отчего бумажное платье предательски соскользнуло с одной стороны.
— Ты помнишь, как пришла на пляж? — обратился к ней Калеб.
Секундная, почти незаметная заминка. Жертвы нападения зачастую оказывались ненадежными свидетелями. Они слишком уж стремились угодить или боялись репрессий. Так что девушка могла испытывать неуверенность относительно того, что случилось, или пребывать в шоке, или просто не находить нужных слов. Да она могла быть в полной растерянности, вот и все.
Или лгать.
— Не совсем, — ответила она наконец.
— Ты видела кого-нибудь, когда пришла на пляж? — не унимался Калеб.
— Я… нет.
— Расскажи мне обо всем, что ты видела.
— Костер.
— Что еще?
Мэгги покачала головой, то ли от отчаяния, то ли не зная, что еще добавить.
— Я больше ничего не помню.
Донна взглянула на Калеба.
— Травма головы, — пробормотала она. — Это вполне возможно.
— Ретроградная амнезия? Но разве не поражает она только недавние воспоминания? Непосредственно до и после события?
— Может, ты позволишь мне закончить осмотр, прежде чем ставить диагноз, а? — Доктор перевела взгляд на папку с зажимом, лежащую на коленях. — Вы принимаете какие-либо лекарства? По рецепту или самостоятельно?
— Нет, ничего подобного.
— Противозачаточные таблетки?
— Нет, — твердо ответила Мэгги.
В памяти у Калеба, подобно вспышке молнии, возникла недавняя сценка.
— Ты можешь забеременеть, — предостерег он.
— Нет, — ответила она и сомкнула губы на его плоти.
— Я могу дать вам кое-какие препараты, — сказала Донна. — Если мы придем к выводу, что беременность возможна.
Калеб вздрогнул и вернулся к действительности.
— Она невозможна, — упорствовала Мэгги.