И в достаточной степени могла радоваться тому, что уцелела, чтобы не отказывать себе в маленьких удовольствиях.
Протянув руку к разноцветным флакончикам, стоявшим на краю ванны, она отвинтила первую попавшуюся крышку и осторожно понюхала содержимое.
Калеб как раз поднимался по лестнице, когда в ноздри ему ударил восхитительный запах, хлестнувший по лицу подобно мокрому полотенцу.
Облако пара и волшебных ароматов вырвалось из ванной и окутало его. Свежие запахи огурцов, дыни, абрикоса, клубники, смешанные и переходящие друг в друга.
У него закружилась голова. Как будто в парфюмерном отделе супермаркета взорвалась бомба.
Калеб откашлялся.
— Мэгги?
— Я здесь. — Ее хрипловатый голос долетел до него из-за приоткрытой двери ванной комнаты.
Проклятье, он и сам знал, что она там. Мокрая. Обнаженная… Беззащитная и уязвимая, напомнил он себе.
— Тебе… э-э… ничего не нужно?
— Нужно.
Он подождал.
Ничего.
Калеб медленно выдохнул. Ладно. В конце концов, он уже и раньше видел ее голой. Совсем недавно. И пусть голос ее похож на ожившую мечту каждого нормального мужчины, а пахнет от нее так, что можно забыть обо всем на свете, это еще не причина, чтобы терять голову или самообладание.
Он сунул руки в карманы джинсов, как делал всегда, когда подходил к месту преступления. Только не касайся ее.
— Отлично. Я иду.
Дверь была открыта, поэтому он просто вошел внутрь. Мэгги лежала голая в ванне, влажные пряди волос рассыпались у нее по плечам, а из мыльной пены выглядывали кончики груди.
— М-м, да… — Он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице, стараясь не смотреть ниже. — Должен сказать, ты выглядишь намного лучше.
Щеки у нее раскраснелись, а коленки поднимались из океана пены, как два розовых островка.
— Мне и в самом деле лучше.
Она повела плечами, и на мгновение ее грудь вынырнула из пенных пузырьков.
Он замер и глядел на нее во все глаза, ощущая себя полным идиотом. Да еще и возбужденным идиотом.
— Что тебе нужно?
— Мне нужно вернуться на пляж, — ответила Мэгги. — Ты отвезешь меня туда?
Калеб отрицательно покачал головой. Осмотрительность и осторожность все-таки сумели пробиться сквозь окутывавший его благоуханный, пронизанный желанием туман.
— Уже слишком поздно.
— Ты даже не представляешь, насколько прав во всех смыслах. — Ее пухлые губы изогнулись в горькой усмешке, но она тут же справилась с собой. — Тем не менее мне надо съездить туда.
— Зачем?
Во взгляде, который бросила на него Мэгги, явно читался вызов.
— Это имеет какое-то значение?
— Может быть. — Калеб вспомнил, как отчаянно она сопротивлялась, как рвалась к костру. Она ему не доверяла. И он должен был сделать так, чтобы она научилась верить ему. — Что ты надеешься найти на пляже, Мэгги?
— Теперь уже ничего.
— Тогда почему…
Она встала. Пузырьки пены и струйки воды, устремившись вниз по ее телу, срывались с кончиков груди, скользили по бедрам, стекали по роскошным длинным ногам.
— Ты не подашь мне полотенце?
Внезапно Калеб ощутил, что язык больше не помещается у него во рту. Джинсы в паху вдруг стали слишком тесными. Не в силах выговорить ни слова, он схватил полотенце, лежавшее на краю раковины, и протянул ей.
Мэгги завернулась в него, заправив кончик в ложбинку на груди.
— Если ты не отвезешь меня, я сама найду туда дорогу.
Он настороженно прищурился.
— Я отвезу тебя.
Нет причин отказывать ей, решил Калеб, особенно после того, как он сам осмотрит место преступления. Быть может, вновь оказавшись на пляже, на том месте, где на нее напали, Мэгги сумеет вспомнить что-нибудь.
Она слабо улыбнулась.
— Спасибо.
— Ты специально это сделала.
Ее улыбка стала шире.
— Тебя это так волнует?
— Да, если я вижу тебя обнаженной, — откровенно ответил он и был вознагражден веселым смехом.
— В таком случае мы оба удовлетворены.
— Ничуть не бывало. — Возбужденный и взвинченный, он в два шага преодолел расстояние до ванны, но тут же повернул обратно, по-прежнему не вынимая рук из карманов. — Я заеду за тобой завтра. После обеда.
Она склонила голову к плечу, пристально глядя на него.
— А почему не утром?
— Я буду занят.
— Ага. — Она пожала плечами, отчего полотенце соблазнительно шевельнулось. — В таком случае, до завтра.
Калеб ожидал, что она станет возражать, как-то покажет, что хочет его. Что нуждается в нем, пусть только для этого. Он должен был каким-то образом перековать связывающие их узы, дать понять и напомнить, что она принадлежит ему.
Не в силах устоять, он склонился к ней, чтобы поцеловать. Прикосновение получилось коротким и отчаянным.
Он ушел, унося с собой вкус ее губ.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Когда взошло солнце, расталкивая лучами серые тучи над свинцовыми волнами океана, Калеб получил освещение, в котором так нуждался, зато потерял четырех человек, выставленных им для охраны места преступления.
Если солнце лезет в воду, жди хорошую погоду. Если солнце лезет в тучу, жди, моряк, на море бучу.
Прошлой ночью он объявил сбор добровольной пожарной дружины, расставив охранников вдоль подъездной дороги, походного маршрута и на обоих концах пляжа. Большинство добровольцев с радостью готовы были пожертвовать сном, чтобы испытать доселе незнакомые ощущения и поиграть в полицейских и сыщиков. Но работа не могла ждать, пока они перекуривают и болтают о всякой всячине за желтой лентой. Говард и Мануэль ушли на лодках на ловлю лобстеров в пять утра, Дик и Эрл сели на семичасовой паром на материк.
Калеб записал время их ухода в регистрационный журнал, понимая, что его команда тает на глазах. А время… время просачивается сквозь пальцы. Равно как и шансы обнаружить что-нибудь. В десять утра паром вернется с бригадой экспертов полиции штата, которых он запросил на осмотр места преступления.
«Слишком поздно», — подумал он.
Налетевший ветер зашелестел страницами журнала, пытаясь вырвать его из рук. Калеб ладонью прижал лист со схемой места преступления и, подняв голову, поглядел на серые, тяжелые тучи над морем.
Некоторые начальники полиции маленьких городков были слишком горды, слишком тупы или же слишком ценили свою территориальную независимость, чтобы обращаться за помощью в Отдел уголовного розыска штата для расследования правонарушений, не дотягивающих до заказного убийства. Жители штата предпочитали самостоятельно решать свои проблемы, и полицейские, привыкшие иметь дело с мелкими кражами и нарушениями правил дорожного движения, зачастую не понимали, как легко может загубить расследование одна-единственная уничтоженная или вовремя не замеченная улика.
Калеб знал об этом. Но ничего не мог с этим поделать. На мыс могли обрушиться прилив или дождь. Если он в ближайшее время не проведет тщательный осмотр территории, место преступления будет непоправимо испорчено, а улики смоет водой.
— Мне нужно то, что он отнял у меня, — сказала Мэгги.
И он хотел найти это.
Чем бы оно ни оказалось.
Пятью часами позже Калеб сидел за своим столом с кружкой крепчайшего черного кофе без сахара, разбираясь с сопроводительными бумагами, которые необходимо было направить в лабораторию штата, так же методично и целеустремленно, как давеча осматривал пляж.
Глаза у него покраснели и слезились от песка, пепла и недосыпания. Жутко ныла натруженная нога. Он даже не стал делать перерыв, чтобы позавтракать. Выдвинув ящик стола, он сунул в него руку и нащупал под стопкой папок и инструкций коричневый флакончик, в котором лежало болеутоляющее.
Врач не советовала Мэгги принимать аспирин из боязни кровоизлияния в мозг. Не забыла ли об этом Люси?
Свободной рукой Калеб потянулся за телефоном и набрал номер, хранившийся в памяти аппарата. Сестра подняла трубку после второго гудка.