1 августа, по приказанию морского министра, 2-й дивизион подводных лодок, эскортируемый Jurien de la Graviere, ушел в Бизерту, куда он прибыл 3 августа.
Главнокомандующий не располагал свежими сведениями о германских крейсерах. Он знал только, что Goeben 23 июля был в Тирано, недалеко от Пола, a Breslau 27-ro июля находился в Дураццо. Но в 17 часов 2 августа он узнал от морского префекта Бизерты, что радиостанция мыса Бон перехватила шифрованную радиограмму Goeben, который по-видимому находился у побережья Туниса (тогда еще не было радиопеленгаторных приборов, чтобы определить направление передачи). Полагая, что появление Goeben в этом районе создает угрозу для переброски войск, первые транспорты с которыми должны были выйти 5 августа, и пользуясь правом, которое ему было предоставлено, главнокомандующий приказывает свести эти транспорты в конвой и предписывает резервной бригаде и Jaureguiberry на следующее утро выйти в море, идти на соединение с транспортами в Алжир и их эскортировать.
Он осведомляет об этом министра, но еще раньше, чем. его телеграмма могла дойти по назначению, получает телеграмму последнего, адресованную ему из Парижа: "В ночь с 31 июля на 1 августа Goeben и Breslau пришли в Бриндизи. Снимайтесь с якоря, и если Вам будет сообщено о начале военных действий, задержите их. Кроме того, совет министров постановил, чтобы войсковые перевозки производились одиночными транспортами. Военное ведомство идет на связанный с этим риск".
Ввиду того, что донесение, полученное из Бизерты, является более поздним по сравнению со сведениями, передаваемыми из Парижа, главнокомандующий сохраняет в силе свое решение перейти к непосредственному эскортированию транспортов, базируясь на соответствующем параграфе инструкций от 7 апреля 1914 г., дававшем ему право формирования конвоев.
3 августа в 4 часа утра флот снялся с якоря, оставив в Тулоне только 1-й дивизион подводных лодок и минные заградители, имеющие задачей заминировать в случае необходимости пролив Бонифацио.
В действительности Goeben и Breslau, соединившиеся 1 августа у Бриндизи, 2 августа после полудня пришли в Мессину{5}. Адмирал Сушон потребовал уголь, необходимый для доведения своего запаса до полного, но местные власти сначала отказались выполнить это требование.
Однако в 19 часов пришло разрешение из Рима (Германия еще не находилась в состоянии войны), и оба крейсера, начавшие уже приемку угля, реквизированного на находившихся в порту германских торговых судах, продолжали свое снабжение углем из береговых складов. Они доукомплектовались до штатов военного времени, сняв 350 запасных из состава экипажей указанных судов, и в час ночи 3 августа вышли из Мессины.
2 августа адмирал Мильн, эскадра которого с 30 июля была сосредоточена на Мальте, получил от адмиралтейства приказ организовать поиск Goeben двумя линейными крейсерами, а самому лично оставаться на Мальте в ожидании новых распоряжений и наблюдать выход из Адриатики крейсерами и эскадренными миноносцами. Он предписал адмиралу Трубриджу в 20 часов сняться с якоря и с тремя броненосными крейсерами, линейными крейсерами Indomitable и Indefatigable, легким крейсером Gloucester и восемью эскадренными миноносцами следовать в направлении к Отрантскому проливу.
* * *
Таким образом, 3 августа все силы находились в море.
Немцы к северу от Сицилии шли на запад 16-узловым ходом с намерением на следующее утро обстрелять Бон и Филиппвилль; они, вероятно, были осведомлены о том, что война будет объявлена в тот же вечер, и поэтому стремились нанести первый удар, как это было предусмотрено первоначальным планом{6}, несмотря на позицию, занятую Италией.
Англичане направились к Адриатике, кроме Inflexible, оставшегося на Мальте, и Chatam, которому была поставлена задача установить, не находятся ли германские крейсера в Мессине. В 7 часов утра, в тот самый момент, когда последний установил их отсутствие в Мессине, английский командующий морскими силами узнал, что их видели накануне в заливе Таранто, шедшими на юго-запад: следовательно они вышли из Адриатики.
Адмирал Мильн, основываясь на предшествующих инструкциях, предписывавших ему оказание возможного содействия в защите французских транспортов, приказал адмиралу Трубриджу с броненосными крейсерами произвести поиск в западном направлении, обогнув Сицилию с юга, Chatam обогнуть с той же целью северное побережье этого острова, a Gloucester с эскадренными миноносцами продолжать путь к Отрантскому проливу. Сам он снялся с якоря на Inflexible, чтобы идти наблюдать Мальтийский пролив.
Телеграммой из Лондона адмирал был поставлен в известность, что Goeben должен являться основной целью его операции, что надлежит следовать за ним повсюду с расчетом "быть в готовности его атаковать с объявлением войны, которая вероятна и неизбежна". Он телеграфировал адмиралу де Ляпейреру (это первая попытка установления контакта между этими старшими начальниками), запрашивая его, каким образом он может лучше всего ему помочь, на что французский адмирал ответил, что наилучшим содействием явится наблюдение за выходом из Адриатики; этот ответ, однако, не дошел до Inflexible.
Вечером 3 августа адмирал Мильн, желая установить связь со своим коллегой, послал Dublin в Бизерту с письмом. Однако, в 20 часов он получил новый приказ адмиралтейства, которое, узнав о том, что немцы покинули Адриатическое море, полагало, что они стремятся соединиться с основным ядром своего флота в Северном море:
Indefatigable и Indomitable должны преградить им путь к Гибралтару. Оба линейных крейсера пошли 22-узловым ходом к западу, в то время как адмирал Трубридж со своими броненосными крейсерами направился в Ионическое море.
В течение этого времени французский флот начал свой переход через Средиземное море со скоростью 12 узлов. Он был разделен на три группы, шедшие расходящимися курсами: группа А, в составе 1-й дивизии линейных кораблей, 1-й легкой бригады и 12 миноносцев, направилась к Филиппвиллю; группа B в составе Courbet, 2-й дивизии линейных кораблей, 2-й легкой бригады и 12-ти миноносцев направилась к югу; группа С в составе Jaureguiberry, резервной бригады и 4-х миноносцев взяла курс с расчетом пройти вблизи. Минорки, оставляя ее справа. В 22 часа флот находился на параллели Балеарских островов; по приказу адмирала группы В и С изменили свой курс и направились: первая к Алжиру, а вторая - к Орану. В 1 ч. 15 мин. 4 августа{7} поступила телеграмма, сообщавшая о начале военных действий между Францией и Германией, выражавшая адмиралу де Ляпейреру доверие правительства и напоминавшая вместе с тем, что он не должен применять конвоев; предшествующие инструкции в части, предоставлявшей ему право их формировать, были отменены. Наконец, в телеграмме говорилось: "по просьбе английского адмирала, свяжитесь с ним, чтобы увеличить безопасность перевозок и уничтожить германские крейсера".
* * *
Адмирал Сушон на Goeben узнал об объявлении войны в 18 часов 3 августа. В этот момент он находился к юго-востоку от Сардинии, все время идя западными курсами. В 21 час он приказал Breslau направиться в Бон, а сам взял курс на Филиппвилль. Но незадолго до полуночи он получил из Германии совершенно неожиданный приказ: Goeben и Breslau должны полным ходом направиться к Константинополю.
Он мог бы и без риска немедленно выполнить этот приказ: Англия нейтральна, а французский флот, в составе которого к тому же нет кораблей достаточно быстроходных, чтобы его догнать, еще далек. Вместе с тем для германских моряков была весьма заманчива мысль сделать первые пушечные выстрелы раньше чем армии придут в соприкосновение. Крейсера, правда, не заполнили свои угольные ямы в Мессине настолько, чтобы без новой приемки угля совершить переход в Константинополь. Но это соображение не имело решающего значения: адмирал Сушон мог легко запастись углем в портах Эгейского моря (и это он действительно осуществил несколькими днями позже). Учтя эти моменты, он решил прежде всего выполнить намеченные операции.{8} Именно это решение, подвергшее оба крейсера риску, придало их бегству характер авантюры, закончившейся полным успехом, который Германия сумела использовать.