— Это другое дело, — широко улыбался он. — А теперь прибавь ходу, я хочу поскорее отдать нашей королеве свои покои и оказаться в твоих, — он улыбнулся и подмигнул, пуская лошадь галопом.
Николай правда отдал Зое свои королевские покои. А сам оказался в небольшой гостевой комнатке Луны, которую она посещала невероятно редко, в основном ночуя у мужа. Когда были отданы последние распоряжения и приказы, было решено наконец отправляться спать. Миронова так с самого момента сражения хотела оказаться в объятиях мужа, а потому сама настойчиво потянула его за рукав в сторону своих покоев.
Комнатка была меленькой. Всего лишь небольшая гостиная с одиноким креслом и камином, дверь в ванную и дверь в спальню. Сегодня Николай решил не возражать, но уже завтра он постарается найти более удобную комнату для них двоих. Луна была ему благодарна за молчание и притянула его наконец к себе для долгожданного поцелуя. Он не растерялся, беря инициативу, сминая податливые искусанные губы и помогая избавиться от всей одежды.
В этот раз не было сказано ни слова. Все слова давно были произнесены, да и что толку постоянно их повторять. Они продвигались к спальне, не разрывая страстного поцелуя, ни на миг не переставая друг друга поглаживать и трогать тела. Они всё знали, и сейчас хотели лишь доказать все слова делом.
Николай опустил ее на кровать, которая оказалась не так мягка, как в королевских покоях, но он спал и на полу, и в гамаке, ему не привыкать, тем более что у него сейчас было более важное дело. Он опускал поцелуи ниже, по молочного цвета коже, к шее, ключицам, аппетитной груди, сжимая полушария в ладонях, ловя стоны. Луна же старалась провести ручками по всем мускулам его тела, очертить каждый шрамик, зацеловать каждую родинку. Хотелось большего, хотелось наконец почувствовать единение, почувствовать важность и нужность момента.
Он полностью поддерживал ее желание. Как голодный зверь, Николай сдирал остатки одежды, разбрасывая ее в разные стороны. Невероятной силы собственническое ощущение поглотило его с головой, он хотел быть победителем, завоевателем, и пусть он уже брал эту территорию, пусть уже с закрытыми глазами может воспроизвести все изгибы любимого тела, но он хотел снова и снова брать ее. Ее волчий образ на поле боя до сих пор стоял в глазах, а податливое тело отзывается на каждое его движение прямо сейчас. Глаза цвета глубокого моря блестят возбуждением, а стройные ножки обвивают торс. Кажется, соперник готов к поной капитуляции, сдается без боя.
— Сегодня ты такая страстная, — заметил Николай, оставляя багровые пятна на нежной шее.
— Там в зале, — с придыханием отвечала Луна. — Пусть ты передал власть… Ах! — она ближе прижалась, трясь о его торс возбужденными сосками. — Но от тебя исходила невероятная энергия…
— Интересно, — коварно улыбался он, поглаживая ее клитор. — Поделишься?
Николай поймал ее очередной стон губами.
— Ты… — Луна терялась в предложении, голова туго соображала, Николай умел доводить ее до исступления. — Ты был вожаком… Ах! Николай! Пожалуйста…
— Тебя возбуждает, когда я главный? — он поощрил ее, вставляя в сочащееся смазкой лоно свои черные от вен пальцы.
— Я… — Луна притянула его к себе, целуя в губы и насаживаясь на его пальцы. — Я — жена вожака стаи. Ты можешь командовать армиями, выигрывать войны, а я буду всегда твоей.
Николай согласно зарычал. Этого возбуждало и его самого. Особенно, когда она говорила это с таким приятным постаныванием, почти шепотом. Нависая сверху, он наконец вытащил под недовольный выдох пальцы, заменяя на свой член.
Невероятное ощущение наполненности прошибло ее до дрожи в коленях. Сверху был невероятно красивый в свете луны и свечей Николай. С растрепавшимися белокурыми прядками, сосредоточенным аристократичным лицом, родными карамельными глазами, что сейчас больше походили на тягучую темную конфетку-ириску, он был прекрасен. Так нежен и напорист, от него волнами исходила энергия настоящего мужчины, того, кто берет то, что ему причитается, того, который готов броситься и в бой, и в дипломатический диспут, но главное выйти оттуда победителем. Его сильные руки сжимали ее талию, пальцы с острыми черными коготками иногда оставляли царапины, которые он зацеловывал, извиняясь. Но Луна не замечала, сейчас ей было плевать на все. На фьерданцев с их войной, на шуханцев с их кергудами, на предстоящую мороку с властью. Сейчас был только ее муж, который любил ее.
Каждый был на пике, был уставшим и вымотанным, каждый понимал, что это ненадолго. И каждый был счастлив даже таким коротким моментам. В последний момент Николай все-таки вышел из нее, орошая своим семенем чистые простыни. Не сейчас, не сегодня. Когда надо будет, он почувствует, он поймет. Луна провела рукой, убирая сперму, и потянулась к мужу, устраиваясь на его груди.
Николай прижимал ее крепко к себе, понимая, что сегодня они победили, он стал свободен, а его страна наконец обретала того правителя, который сможет поднять ее с колен. Он поцеловал засыпающую жену в макушку и тоже вскоре провалился в глубокий спокойный сон.
========== Часть 22 ==========
Николай
Они путешествовали в сопровождении солнечных солдат не только в целях защиты, но еще и потому, что некоторые перевалы в горах были до сих пор завалены снегом.
— Драконом было бы быстрее, — ворчала Зоя, когда они взбирались на очередной перевал.
— И намного заметнее, — отвечал Николай.
— Просто шагайте вперед, — велела Женя. — Не хочу провести еще одну ночь в этих горах.
Николай обернулся назад, глядя, как Давид помогает Жене взобраться на очередную скалу. Все они были одеты по-походному — в толстые, но теплые тулупы, штаны и меховые сапоги. Вокруг был снег, что очень не нравилось Зое, но просто радовало, как ребенка, Луну. Она счастливая ходила с высунутым языком и ловила снежинки, иногда кидала снежки в Бари, если тот говорил какую-то чепуху. Так продолжалось, пока Назяленская грозно ей не запретила так поступать.
— Должен теперь будешь, — сказала Луна Николаю.
— Вы еще и поспорили на это?! — возмущалась новоиспеченная королева.
Николай не знал, что ответить. Никто ни на что не спорил, а его жена видимо просто решила его подставить, но и ей он ничего не мог предъявить — девушка была такой счастливой и свободной, ее щечки покрывал нежный румянец, а глаза ярко блестели. Он лишь покачал головой, строя виноватую мордашку Зое.
Флайеры донесли их до равнин к северу от Сикурска. Оттуда они вынуждены были продолжать путь пешком. Ветры, бушевавшие над этими вершинами, превращали полет в весьма рискованное мероприятие. Впереди, окруженный солнечными солдатами, брел Дарклинг. Его руки были связаны, а сам он по-прежнему оставался в черной рясе Беззвездных. Казалось, холод его ничуть не беспокоит.
Николай гадал, что ждет их впереди, если они все-таки смогут найти этот монастырь — при условии, что он вообще существует. Он был полностью готов к тому, что эта безрассудная экспедиция окажется очередной хитростью Дарклинга, но это вовсе не значило, что он был готов к самой хитрости. Может быть, Дарклинг вызовет оползень и похоронит их всех под грудой камней или бросит в лабиринтах пещер. Вариантов было неисчислимое множество. У этого человека был припрятан неисчерпаемый запас неприятных сюрпризов.
Но в обществе Мироновых его ничего не страшило, к тому же сам Дарклинг иногда откровенно их побаивался, хотя может это и была его актерская игра, но Николай видел, что он пытался держаться от них подальше. Луна и Бари вообще мало обращали на него внимание, будто он не тот, кто обрушил тьму на их мир и прорвал творение в сердце мира, а как будто он был всего лишь неинтересным муравьем. Николай пытался узнать у жены, почему они так поступают по отношению к пленнику. Но та лишь пожала плечами, объясняя, что не видит в нем угрозы, да и он уже получил свое наказание — вечную жизнь, его не стоило бояться. Только вот у всех остальных было иное мнение на этот счет.
Они перевалили через гребень, и перед ними раскинулась долина, укутанная серебристым туманом и опоясанная увенчанными снегом пиками Сикурзоя. Он разглядел горные озера, поблескивающие, как замерзшие монеты, и пасущееся вдалеке стадо лохматых бизонов, неспешно бродящих по лугу в поисках первых признаков весны.