— Это для моей мамы, — тихо объяснила она спустя долгие минуты тишины.
Николай продолжал молчать. Он ждал, что она сама расскажет. В ней копилось это с самого их путешествия. Пусть выговориться, пусть поплачет.
— У нее не выдержало сердце… — Луна всхлипнула, кладя голову на его плечо. — Она просто не пережила того, что единственная дочка и сын-созидатель пропали, исчезли… И никакой больше от них информации не поступало…
Вот, что произошло там, возле тернового дерева в монастыре. Они увидели, что их родственник умер, что женщины, родившей и воспитавшей их, больше нет. Николай придвинул ее ближе, заключая в кольцо своих рук.
— Она умерла из-за меня…
— Нет, нет, — уверял Николай. — Ты в этом не виновата. Никто не знает, сколько ему дано прожить… Так должно было произойти…
— Но если бы… — она утерла мокрые дорожки слез на щеках, поднимая голову. — Если бы тогда я не сделала, если бы…
— Тшш… — Николай поцеловал ее в лоб, потом в уголки глаз, собирая соленую жидкость, в покрасневший нос, в еще мокрые щеки. — Мы не можем этого знать. Не вини себя, пожалуйста…
— Бари также сказал…
— Вот видишь, мы оба говорим тебе это, — Николай поцеловал ее в макушку. — А значит это правда.
Луна затихла на какое-то время, она устроила голову на груди мужа и сжимала к кулачках его рубашку, боясь отстраняться и отпускать его.
— Ты бы ей понравился…
— Правда? — у Николая приятно разлилось тепло на душе.
— Да… — Луна слегка приподнялась, чтобы быть на одном уровне с ним. — Мама всегда говорила, что мне в мужья сгодится только, как минимум, принц, — она тепло улыбнулась.
— Какой она была?
— Строгой, но справедливой, — сероволосая посмотрела на одинокий венок в воде. — Она настаивала, чтобы я учила этикет, была леди и умела готовить…
— Ты умеешь готовить? — удивился Николай.
— Могу тебе постряпать мамин фирменный пирог…
— С удовольствием его попробую, — кивнул он, улыбаясь: жена не переставала его удивлять.
Луна по-доброму улыбнулась, целуя его в щеку. В глазах все еще проскальзывала грусть, но она справится. Николай это точно знал.
— А тот человек с младенцем — это?
— Это мой брат Александр, — счастливо улыбнулась Луна. — И мой племянник — Вольф. Который видимо унаследовал мою волчью шкуру, а силы пока непонятно чьи.
— Твой брат Заклинатель теней?
— Нет, Александр — Заклинатель солнца, на вашем. А по-нашему — разрушитель света. Вольф, как мне кажется, как раз-таки и будет разрушителем тьмы, как близнец Александра — Виктор.
— Ты рада за брата, — констатировал Николай.
— Конечно, — улыбнулась она. — Я всегда любила своих племянников и племянниц. Хотела бы я тебя познакомить с лисичкой Алисой и Белояром…
— Ты не смогла их увидеть тогда, у дерева? — спросил Николай аккуратно, боясь напомнить ей о потери матери.
— Мы не смогли установить связь такой, какой она должна быть, — объясняла она, прижимаясь крепче к нему.
— Давай пройдем в покои, — предложил он ей, замечая, что ее кожа покрывается мурашками от холодного ветра.
Жена кивнула, поднимаясь. Она в последний раз посмотрела на далеко уплывший венок со свечкой и развернулась, беря за руку Николай.
— Так вот, — продолжила она. — Мы надеялись установить полноценную связь, чтобы суметь хотя бы разговаривать с Мироновыми в других мирах. Но нам удалось настроить только зрительный контакт и то в одну сторону. Мы их видим, но они нас — нет.
— Это можно как-то исправить? — спросил Николай, ведя ее по тоннелю обратно в Большой дворец.
— Не знаю, — призналась она. — Мы такого раньше не встречали… Но даже такого контакта нам хватило, чтобы убедиться, что у них все хорошо…
Они молча прошли по ночным коридорам дворца. Николай чувствовал, что Луна опять загрустила, что она опять погружается в самобичевание.
— Твоя семья продолжила жить дальше, — заметил он. — Они не винят тебя, и даже радуются напоминаниям о тебе, — так он попытался объяснить ту радость, что он видел на лице Александра, когда тот брал в руки сына в образе волчонка. — Я не позволю тебе винить саму себя…
— Мне просто… — она отвернулась, обхватывая себя руками.
Николай вздохнул, пропуская ее в покои. Закрыв дверь на замок, он развернулся к жене, заключая ее в объятия.
— Мне просто больно…
— Я знаю, — выдохнул он.
Николай помог ей снять плащ, осматривая то, что было под ним. Это оказалась не ночная рубашка, а что-то на подобие летнего платья. Видимо, первое, что она нашла в шкафу.
— Как будущая королева? — решила перевести тему Луна, устраиваясь в кресло, пока Николай складывал дрова в камин.
Звать слуг не хотелось, поэтому он сам решил растопить огонь, желая, чтобы жена согрелась после долгих посиделок на озере.
— Зоя переживает, — ответил он. — Ну и ей стали сниться какие-то кошмары…
На этом моменте он вздохнул. Не все он одобрял, но видимо так должно быть правильно.
— Она хочет освободить Дарклинга.
— Зачем? — удивилась Луна.
— Потому что она считает, что такими ужасными пытками мы делаем себя такими же, каким был он. Ей сняться кошмары, она боится стать им, — закончил Николай, разворачиваясь к жене.
Луна выгнула бровь, удивленно смотря на него. Потом нахмурилась, обращая взгляд на окно.
— И как же она думает это провернуть?
— Найти сердце Санкта-Феликса, — кивнул Николай, как само собой разумеющееся.
Сероволосая выгнула бровь.
— Интересное предложение, — хмыкнула она. — Хотя знаешь ли, — она улыбнулась, — можно было бы загнать туда всех ваших «святых».
— Толя не позволит, — улыбнулся в ответ Николай, присаживаясь в соседнее кресло.
Повисло опять недолгое молчание. Николай опустил руку на карман, проверяя его содержимое. Было как-то неловко и неправильно что ли говорить это именно сейчас, вроде не совсем подходящий момент, но больше ждать он не хотел.
— Дорогая, — позвал он ее.
Луна повернула голову, отвлекаясь от созерцания огня. Волосы приятно обрамляли ее слегка красное от слез и мороза лицо, глаза местами еще поблескивали и припухли, а губы были искушены почти до крови. Николай улыбнулся этой прекрасной картине, доставая из кармана два кольца.
— Наверное, это стоило сделать раньше, — он взял ее правую ручку, аккуратно натягивая простое колечко на безымянный пальчик, — но до меня дошло только сейчас.
Николай протянул второе кольцо ей, оно было больше ее собственного, и он ожидал, когда же она сама наденет ему на палец то, что навсегда станет показателем для других, что он только ее, а она — его.
Луна широко улыбнулась, беря колечко в руки. После она стянула с него привычные перчатки, и аккуратно надела кольцо на его безымянный палец, весь испещренный черными венами.
— Дайка угадаю: Женя надоумила? — она счастливо на него посмотрела.
Николай наигранно покачал головой, хмурясь, но это никак не смотрелось с его широкой довольной улыбкой.
— Ни в коем случае! Я сам!
Луна впервые за вечер задорно рассмеялась, держа его за руку. Николай решил продолжить это счастье, притянув ее к себе на колени, и принимаясь ее щекотать.
Когда он собственнически устроил руки на ее талии и бедрах, приятно ощущая тяжесть кольца на пальце, она обвила его шею руками и притянула для поцелуя.
— Точно не согласна на церемонию в церкви?
— Точно нет! — хохотнула она, на что Николай обреченно вздохнул, подхватывая ее на руки и неся к кровати.
— Тогда я буду скреплять наш брак всеми возможными способами, — ухмыльнулся он.
— Постоянно?
— Постоянно.
— Навсегда?
— Навсегда.
Он улыбнулся, затыкая ее поцелуем и опуская на постель. С ней он не собирается расставаться никогда.