P.S.
Я не разбираюсь в птицах, поэтому не могу точно сказать к каким именно видам птиц относились наши герои. Ястребы и Воробьи – условные названия.
Свиноводство на флоте
(первый бирманский рассказ)
Дело было в девяностых годах. Я тогда работал на судне типа «Герои Панфиловцы» в Черноморском морском пароходстве. Экипаж – двадцать восемь человек. Судно следовало из порта Иокогама (Япония) в Рангун (Мьянма, ранее Бирма).
У нас уже заканчивались продукты, а особенно мясо. Но в Японии решили продукты не закупать, так как по пути в Мьянму наш курс должен был пролегать мимо Сингапура. А цены там гораздо ниже.
Но за несколько часов до подхода судна к Сингапуру мастер получил сообщение от пароходства, что все пароходские суда, заходящие в Сингапур, арестовываются за долги, поэтому мы должны пройти мимо. Ну, мимо – так мимо, топлива и воды на судне достаточно, а продукты закупим в Мьянме.
Но в Мьянме оказалось, что в порт Рангун, который находится на реке, большие суда заводят только по большой воде. Большой прилив происходит только два раза в месяц, и перед нами в очереди еще несколько судов. Так что стоять нам на внешнем рейде не меньше месяца. Рейдовая якорная стоянка находится далеко от берега. Берег – сплошное болото, и никаких крупных поселений там нет, соответственно нет ни властей, ни снабжения. Весь наш экипаж загрустил, так как жить месяц без продуктов и курева – печально.
Но всё оказалось не так уж плохо: спасли предприимчивые местные жители. Раз в несколько дней аборигены на довольно больших деревянных лодках поставляли на судно всё, что надо морякам: продукты, алкоголь и женщин. Оказалось, что расплачиваться можно не только деньгами, но и бартером: топливом, краской и тому подобное.
Одна такая лодка подошла и к нам. Выглядела она достаточно экзотично. Деревянная, довольно большая – метров пятнадцать в длину, двух– и трехпалубная одновременно (третья – на корме). На палубе среди клеток с птицами (в основном куры и гуси) бродило несколько коз, и размещался небольшой табор местных жителей. Везде, где можно, были натянуты веревки, на которых вперемешку сушились рыба и шмотки.
На переговоры послали старпома. Во-первых, он лучше всех знал английский, во-вторых, как истинный одессит непревзойденно умел торговаться. Переговоры длились два часа с поистине восточным азартом: с трагическими гримасами, заламыванием рук, криками «Я себе в убыток торгую!» и «Ты меня по миру пустишь!».
В конце концов, к всеобщему удовлетворению консенсус достигнут. За несколько бочек с дизельным топливом (на судне был неучтенный излишек) закуплены ящик сигарет, пара ящиков местного виски Black Eagle, несколько мешков риса, мешок сахара, свинья (двести пятьдесят килограмм живого веса) и петух, которого старпом выторговывал чисто из принципа, чтобы за ним осталось последнее слово.
Мешки, бочки и ящики перегрузили быстро. Осталось поднять с лодки свинью. Свиней перевозили на лодке довольно оригинальным способом. Так как плавание длилось несколько дней и места мало, то хрюнделя помещали в тесное пространство под палубу. А так как свинка здоровенная – если бы начала буянить, могла разнести на фиг всю лодку, – под палубу через шланг пускали выхлопные газы от мотора, ровно столько, чтобы и свинья не задохнулась, и сил на резкие движения у нее тоже не было. В общем, мы спустили краном сетку, куда свинью в полуобморочном состоянии и перекатили.
Когда мы ее подняли и опустили на палубу уже на нашем судне, свинья почувствовала сладкий запах свежего воздуха и свободы. Резко вскочив, с громким визгом она ломанулась прямо через толпу замешкавшихся моряков в сторону бака. Люди были сметены, как кегли в боулинге при удачном попадании шара. Слава богу, обошлось без травм.
И тут началось сафари. Толпа моряков с сеткой, веревками и петлями, громко матерясь, с энтузиазмом, достойным лучшего применения, гонялась за свиньей по всему судну. Свинья, резонно подозревая, что с ней хотят сделать что-то нехорошее, в плен не сдавалась. Попытки захвата врага с помощью грубой силы результата не дали. Наконец, подустав бегать, моряки дали попытать счастья поварихе. С помощью ласковых слов и ведра с остатками обеда дикое животное было приручено и привязано на корме.
Кстати, повариха – личность примечательная. Лет за сорок, низенькая, смуглая и худая, как щепка, совершенно цыганской наружности, с полным ртом золотых зубов. Когда она говорила, только одно слово из трех идентифицировалось как не матерное. При этом особа весьма общительная и добрая, очень уважаема в экипаже. И главное – отлично готовила.