Федор Матвеевич Апраксин — ближайший сподвижник Петра I в 1693 году был назначен двинским воеводой и губернатором Архангельска, где наблюдал за постройкой в Соломбале первого казенного торгового корабля. В 1696 году он участвовал во втором Азовском походе, а в 1699 году — в Керченском. В 1700 году царь назначил его во главе Адмиралтейского приказа, ведавшего снабжением и строительством флота. В 1707 году Апраксин получил чин адмирала и стал президентом адмиралтейств, а со следующего года начал получать генерал-адмиральское жалование в 7 тысяч рублей в год и подписываться генерал-адмиралом. Таким образом, Апраксин явился первым в России генерал-адмиралом. За всю историю флота это высшее звание носили шесть человек: графы Ф.М. Апраксин и А.И. Остерман, князь М.М. Голицын, император Павел I, великие князья Константин Николаевич и Алексей Александрович. В 1710 году за взятие Выборга Петр наградил Апраксина орденом Святого Апостола Андрея Первозванного и золотой шпагой, украшенной бриллиантами. А в 1717 году его назначили первым президентом Адмиралтейств-коллегии. По случаю победы в Северной войне и подписания Ништадтского мира Апраксин пожалован кейзер-флагом, который он впервые поднял в 1722 году во время Персидского похода Петра I.
Корабельный флот сосредоточили в Кронштадте. В его составе находилось девять линейных кораблей, пять фрегатов и четыре шнявы, имевшие более 600 пушек. Затем в Ревель прибыли купленные в Англии и Голландии и построенные в Архангельске суда. Численность Котлинской эскадры была доведена до шестнадцати линейных кораблей, восьми фрегатов и шняв. Число пушек превысило тысячу стволов, а экипажей — семь тысяч человек. Командовал этим флотом находившийся недавно под судом капитан-командор Вейнбрант Шельтинг. В 1704 году его приняли на русскую службу из голландского флота с чином капитана. В 1713 году он, будучи капитан-командором, командовал кораблем «Выборг». Во время погони за неприятельскими крейсерами его корабль выскочил на камни и затем был сожжен. За это Шельтинга по суду понизили в чине: он стал младшим капитаном.
По первоначальному замыслу Петра I, главная роль в кампании отводилась корабельному флоту, поэтому 11 мая он перенес свой флаг с галеры на один из кораблей и принял командование всем корабельным флотом. Через девять дней корабельный и галерный флоты покинули Котлин и направились в Выборгский залив. Вдоль берега шел галерный флот, а парусники — мористее, прикрывая гребные суда от нападения шведского флота с моря.
На этапе развертывания полугалеры и скампавеи шли под парусами, а при сближении с неприятелем и в ходе самого сражения — на веслах. Обычно на одном весле работали от трех до пяти солдат-гребцов. В западных флотах это были невольники, прикованные цепями к банкам, а в русском — как правило, провинившиеся солдаты и матросы. При хорошо отработанной технике гребли в тихую погоду суда могли развивать скорость до 6 узлов.
Главными навигационными приборами служили магнитный компас, капитанские солнечные часы, песочные часы, ручной лаг и лот.
Как и полагалось, галеры несли флаг и вымпел. Кормовой флаг представлял собой красное полотнище с косицами, в верхнем крыже которого в белом прямоугольнике помещался синий Андреевский крест. Для передачи сигналов на галерах имелись так называемые сигнальные флаги, которые также служили флагами расцвечивания в торжественные дни.
Ночью галеры приставали к берегу, где команды устраивались на ночлег. В штормовую погоду галеры вытаскивали на берег.
Итак, 20 мая 1714 года корабельный и галерный флоты выступили в поход. Корабельному флоту предстояло вначале прикрывать галеры, а затем следовать к Ревелю для встречи со шведским флотом. Вступать в сражение с неприятелем Петр решил только в случае, если русский флот по численности судов будет не менее чем на треть превосходить противника. Такое решение, возможно, и было оправданным, поскольку русский флот еще не имел опыта ведения сражений в открытом море. Петр рассчитывал на помощь датского флота. Но события развивались не так, как этого хотел Петр. Датчане с помощью не спешили, а шведы особой активности на морском направлении не проявляли.
Однако Петр не бездействовал. Во время стоянки у Ревеля он усиленно занимался боевой подготовкой. Корабли часто выходили в море, где проводили учения по эволюциям и применению артиллерии. Петр строго взыскивал за нерадивость. Несоблюдение места в строю в походе или при экзерциции с виновного вычитывали сумму месячного жалованья.
Вскоре Котлинскую эскадру постигло несчастье: начались массовые заболевания личного состава. Экипажи кораблей пришлось перевести на берег и приступить к обкуриванию судов, что в те годы было единственным и далеко не эффективным средством борьбы с распространением инфекций. Неожиданно перед Ревелем появилась шведская эскадра из шести кораблей. Но шведы не подозревали об отсутствии на русских кораблях команд, поэтому не решились дать сражение. В этих условиях Петр совершенно оправданно перенес главное направление с морского (от Ревеля) на приморское, где действовал галерный флот во главе с Апраксиным.
Переход галер проходил в сложнейшей ледовой обстановке. Сказывались слабая подготовка гребцов и незнание навигационной обстановки. К тому же между морскими и армейскими начальниками из-за разного рода пустяков часто возникали ссоры. В этих условиях 29 мая 1714 года Петр I вынужден был подписать «Указ о разграничении власти морских и сухопутных начальников на кораблях»:
«Понеже происходят некоторый противности между морских и сухопутных офицеров, того для сим указом объявляется.
Понеже каждой корабль отдан в команду одному офицеру морскому, и для того повинные его как во управлении морском, так и во время баталии слушать сухопутные, как офицеры, так и солдаты, кто б какого ранга ни был (разве явно себя кто покажет противным указом, о чем будет другой указ объявлен), понеже на нем то дело положено и на нем спросят.
Ежели что преступит солдат, то капитану велеть наказать его их офицеру; буде же какая ссора между матрозов и солдат будет, разыскать капитану, или кто кораблем командует, самому с офицером сухопутным, кто старшее. А порутчикам и протчим чинам морским нижним не разыскивать и солдат не бить, разве во время бою, которые в своем деле, где они поставлены, не будут исправлять, тогда оных порутчикам и подпорутчикам тростию или шпагою бить велено.
Провиант иметь вместе, и о всем сухопутным офицерам спрашивать командующего кораблем офицера. Сей указ на каждом корабле публиковать, дабы неведением нихто не отговаривался.
Петр.
Дан на корабле „С. Екатерины“ майя 29 де(нь) 1714 году».
В целом поход проходил успешно, пока на пути продвижения галерного флота в Або-Аландские шхеры не встал шведский флот. Его гребные суда защищали прибрежный фарватер, а парусники маневрировали мористее, перекрывая выход из Финского залива в открытую часть Балтийского моря и прикрывая фланг гребных судов. Ситуация, казалось, для русских была безвыходной. В этом месте не было шхерного фарватера, по которому смогли бы прорваться русские галеры, а Гангутский полуостров далеко выступал в море, как бы разделяя финские шхеры на две части. Русским галерам предстоял более чем десятимильный переход по открытому и глубоководному участку. В сложившейся обстановке встречи с неприятельским парусным флотом было не миновать, а этого Петр не хотел, ведь противник был намного сильнее. Галеры не могли противостоять крупным парусникам в открытом море. Оказывало влияние и слабое знание навигационной обстановки. Если шведские командиры плавали давно и хорошо знали район, то русские появились здесь впервые. Они боялись посадить корабль на мель. За это царь строго наказывал.