Впоследствии на Севастопольской верфи этот пароход был отремонтирован и вошел в состав Черноморского флота под названием «Корнилов», но при сдаче Севастополя его пришлось сжечь.
Незначительные повреждения получил и «Владимир». На русском судне погибли лейтенант Железнов и горнист, а унтер-офицер и два матроса получили ранения. Отцу погибшего лейтенанта Железнова генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич направил письмо следующего содержания:
«Иван Григорьевич!
Мне весьма прискорбно, что в первый раз, когда случается писать Вам, я должен говорить о постигшем Вас несчастий. Славная смерть вашего сына, который пал при взятии нашим пароходом египетского парохода „Перваз-Бахри“, тем более меня опечалила, что я знал лейтенанта Железнова еще как юнкера, при самом начале его службы и потом имел его на счету отличнейших морских офицеров наших, которые могли быть весьма полезны своими способностями, усердием и прекрасным направлением. Родительское сердце Ваше найдет облегчение своей скорби в теплой молитве к Господу за убиеннаго во брани; а как русскому и верноподданному, Вам, конечно, послужит утешением мысль, что сын Ваш пал с честью под русским флагом в битве, которая останется памятною в летописи Русского флота.
Я приказал внести имя лейтенанта Железнова на мраморную доску в церкви Морского кадетского корпуса, дабы морские офицеры наши с детства привыкали произносить оное с уважением.
Прошу Вас верить искреннему сочувствию моему Вашей горести и пребываю всегда доброжелательным».
Это был первый в истории бой паровых кораблей. Все офицеры «Владимира» получили следующие чины, а Григорий Иванович Бутаков — орден Святого Георгия 4-й степени. Унтер-офицеры получили по десять, а рядовые по пять рублей. На команду дали шесть Георгиевских крестов. Через некоторое время император наградил лейтенанта Попандопуло орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом, лейтенанта князя Барятинского — золотым оружием, а на команду дал еще четыре Георгиевских креста.
Подвиг братьев Максутовых
рымская война началась в октябре 1853 года, но на Камчатке о ней узнали только в июле следующего года, да и то из частного письма американского консула в Гонолулу.
Прибывший в 1850 году новый военный губернатор и командир Петропавловского порта генерал-майор Василий Степанович Завойко предпринял ряд мер по укреплению как Камчатского полуострова в целом, так и порта. Военные приготовления заключались в основном в возведении береговых батарей. Над местностью возвышались Сигнальная и Никольская горы.
На оконечности Сигнальной горы установили батарею № 1 с пятью пушками, для устройства которой потребовались большие усилия: местность оказалась каменистой и труднодоступной. Командиром Завойко назначил лейтенанта Петра Федоровича Гаврилова.
На перешейке между Сигнальной и Никольской горами расположили батарею № 3 с пятью орудиями с фрегата «Аврора». Батарея играла большую роль в защите города и порта, но была слабо защищена, так как находилась на совершенно открытом месте. Командовал ею доброволец с «Авроры» лейтенант князь Александр Петрович Максутов 1-й. Дальше на север стояла батарея № 7 с пятью пушками с «Авроры». Ею командовал капитан-лейтенант Василий Кондратьевич Коралов.
За перешейком, буквально за батареей № 3, Завойко поставил на шпринг «Аврору», 22 пушки левого борта которой были обращены в сторону моря. Рядом находился 10-пушечный транспорт «Двина»: на нем доставили в порт 350 линейных солдат, составивших основу гарнизона. Командовал транспортом капитан-лейтенант Васильев. Судно было вооружено десятью короткими 18-фунтовыми пушками. Пять пушек правого борта сняли для установки на батарее.
На противоположном берегу Сигнального мыса у Красного Яра установили трехпушечную батарею № 4 мичмана Попова, чуть дальше у входа в Петропавловскую губу на песчаной кошке — батарею № 2 лейтенанта князя Дмитрия Петровича Максутова 2-го, младшего брата Максутова 1-го. Эта батарея имела одиннадцать пушек и была лучшим и сильнейшим укреплением Петропавловского порта.
В глубине, прямо на берегу озера Колтушное, расположили батарею № 6, установили четыре пушки с транспорта «Двина» и шесть старых маленьких пушек, оставленных кем-то в сараях Петропавловского порта. Батарея должна была прикрывать дорогу, если бы противник попытался высадиться севернее и пойти на порт в обход Никольской горы. Командиром батареи назначили поручика Корпуса корабельных инженеров Гезехуса.
В порту находилась еще и батарея № 5, но ее в расчет не брали, так как из-за имевшихся пяти старых медных пушек стрелять было опасно. Следует отметить, что у защитников Петропавловска на пушку приходилось всего по 37 картузов. Вход в гавань прикрывался бонами. В гарнизоне порта насчитывалось 42 офицера и 879 нижних чинов. В глубине гавани стояли гамбургский шлюп «Магдалина» и американский бриг «Ноубль».
«Спокойно прожили мы в Петропавловске до 17 августа, — вспоминал в своем дневнике один из офицеров „Авроры“, — погода была большей частью хорошая, и время мы проводили довольно беспечно, хотя и много работали; но вот утром вышеозначенного дня с дальнего маяка у входа в Авачинскую губу сделали сигнал, что в море видно шесть военных судов. В городе ударили тревогу, и все собрались в назначенные места. Авроровской команды оставалось еще 60 человек больных, но с первым ударом боевой тревоги все они явились на службу и стали на свои места по расписанию наравне с здоровыми».
На фрегате «Аврора» священник отслужил молебен и окропил команду святой водой. Командир корабля капитан-лейтенант Иван Николаевич Изыльметьев напомнил команде о долге перед Отечеством. Часа через полтора на рейде Авачинской губы появился английский трехмачтовый пароход «Вираго», под американским флагом. Едва к нему подошел вельбот со штурманским офицером Самохваловым, как пароход круто развернулся и ушел в море. На следующий день эскадра вошла на рейд. В ее состав входили английские 52-пушечный флагманский фрегат «Президент», 44-пушечный фрегат «Пик» и пароход «Вираго» с шестью пушками; французские 60-пушечный адмиральский фрегат «Лафорт», 32-пушечный фрегат «Евредика» и 18-пушечный бриг «Облигадо». Всего на судах англо-французской эскадры было более двухсот пушек. После вялой перестрелки неприятельская эскадра стала на якорь и больше в этот день никаких действий не предпринимала.
Один из участников событий вспоминал: «Старший князь Максутов, командир батареи № 3, на перешейке решил, что настал благоприятный момент и дал выстрел, который, однако, не достиг цели. Под крики „Ура!“ генерал Завойко, находившийся на батарее № 1 на Сигнальном мысу, открыл огонь и, говорят, что ядро попало в пароход; по крайней мере эскадра тут же повернула и бросила несколько бомб через 500-футовую цепь холмов. Они упали около самого фрегата». Несколько выстрелов дали с батареи у Красного Яра.
Ночь прошла относительно спокойно. В середине следующего дня вдруг прошел слух, что английский контр-адмирал Прайс погиб из-за небрежного обращения с пистолетом. Некоторые утверждали, что причиной его гибели стал неудачный обстрел Петропавловска. Командование союзной эскадрой принял французский контр-адмирал де Пуант. Старшим над английскими кораблями стал капитан Николсон.
18 августа союзники захватили русский бот, шедший из Тариинской бухты в Петропавловский порт. Старший на боте унтер-офицер Усов сначала принял союзную эскадру за корабли адмирала Путятина и направился в Авачинскую губу мимо стоявших на рейде судов. Когда он увидел неприятельские флаги, уходить было поздно.
Главные события начались утром 20 августа. Английский пароход взял на буксир парусные фрегаты и подвел их прямо к батарее № 1. Сражение началось ровно в девять часов. Когда неприятельские фрегаты выстроились в линию, первый выстрел раздался с батареи Красного Яра (№ 4). Затем в течение полутора часов русские на равных дрались с имевшим 80 орудий противником. На батарее № 1 от близких разрывов платформы и станки орудий засыпало камнями и землей выше колес. Был ранен в голову и ногу командир батареи лейтенант Гаврилов. Находившийся на Сигнальной горе Завойко сразу же заменил его подпоручиком Губаревым. В это время неприятель высадил десант на отлогий берег мыса Кислая Яма. Командир батареи № 4 мичман Попов, видя явное превосходство противника в силах, заклепал орудия, спрятал оставшийся порох и отступил к городу. Французы высадились на берег и ворвались на батарею, а с английского парохода по ошибке дали по ним полный залп. Затем по французам открыли огонь с «Авроры» и «Двины». Не выдержав меткого огня, противник отступил.