— А знаешь, ты мог бы спасти морское чудище, — прошептал он.
В его глазах отражался раскачивающийся фонарь.
— Ты мог бы применить тот ядоприемник, или как там его!
И он подошел на шаг ближе.
— Ты ведь не побоялся бы?
Ульф отрицательно помотал головой.
— А ты мне нравишься, оборотень. Чем-то ты похож на старика Дальнодаля…
И капитан похлопал Ульфа по щеке, где торчало несколько грубых шерстинок.
— Спокойной ночи, — сказал он и ушел в сторону Дальнодаль-холла, насвистывая на ходу.
Ульф проводил капитана глазами и продолжил путь к своему логову. Улегшись в солому, он стал думать о красноспинке.
Сквозь зарешеченное окно виден был Дальнодаль-холл. В особняке все было тихо и спокойно. Ульф заметил горгулью Дрюса. Свесившись с водостока, Дрюс заглядывал в одно из окон верхнего этажа. Как раз когда он спрыгнул на подоконник, в окне появился свет. Это горел фонарь капитана Краба. Моряк вернулся к себе.
Горгулья гадостно фыркнул в окно и удрал на крышу по водосточной трубе. В тихой ночи Ульф расслышал его квакающий голос, распевавший:
А меня ему не взять! А меня ему не взять! Ему палец я оттяпал, И меня ему не взять…Глава десятая
Далеко в море покачивалась на волнах гребная лодка. Она низко сидела в воде, отягощенная весом двоих человек и грудой больших бурых мешков. Через борт захлестывала вода.
На веслах сидел здоровяк Костэн.
— Брось еще, — сказал он напарнику.
Коротышка Кровен сидел на корме, поставив возле ног зажженный фонарь. Повсюду на дне лодки валялись кольца, выдернутые из гранат.
— Все, — сказал он, — Все кончились.
Он взял фонарь и посветил за борт. Поверхность воды сплошь покрывали тела мертвых и умирающих рыб.
— Смотри, вон там что-то есть! — сказал он.
Костэн, раздвигая рыбу, повел лодку в указанном направлении, чтобы остановить ее у тела убитой морской бестии. Та была похожа на розовую акулу с колючим хвостом и большими когтями.
— Что оно такое? — спросил Кровен.
Костэн ткнул животное веслом.
— Понятия не имею, — сказал он, — но мяса на нем хватает. Готовь мешок!
Дотянувшись, он вытащил бестию из воды и сунул ее в большой мешок, взятый Кровеном из стопки.
— А теперь домой, — сказал коротышка, — Я уже одурел от этой чертовой качки!
Костэн налег на весла, и скоро лодка подошла к старой нефтяной вышке. Высокая платформа, подпертая четырьмя ржавыми колоннами, чернела над головами. Напарники привязали лодку у одной из колонн и по металлической лесенке стали затаскивать мешки наверх, на платформу, где стоял небольшой черный домик.
Кровен постучал в дверь и стал ждать ответа.
— Войдите, — прозвучал голос изнутри.
Кровен открыл дверь. Внутри было жарко от густого горячего пара. На большой плите кипели кастрюли, в духовке что-то шкворчало.
Толстяк с тонкими усиками мелко нарезал лук, стоя у металлического разделочного стола. На нем был белый кухонный передник и высокий колпак, какие носят шеф-повара.
— Мы добыли продукты, мистер Равиолли, — доложил Кровен.
— Как раз вовремя! Заносите! — отозвался шеф-повар Франко Равиолли и ткнул ножом в сторону разделочного стола.
Костэн один за другим внес поднятые из лодки мешки. Из них торчали колючие хвосты и волосатые плавники. Мешки были набиты мертвыми морскими бестиями. Шеф-повар подхватил один и вытряхнул содержимое на разделочный стол.
— Детеныш англодона! Магнифико! Великолепно! — восхитился он, — Я разделаю его на стейки и зажарю на сковороде с оливковым маслом и травами!
Кровен и Костэн принялись облизываться, а Франко Равиолли поинтересовался:
— Что еще у вас есть?
Из другого мешка Кровен вытащил длинное существо, покрытое слизью.
— Сплендидо! Слоновый угорь! — ликовал Франко Равиолли, — Я нафарширую его и приготовлю на гриле!
Костэн извлек круглую голубую тварь с большим ртом и пухлыми губами.
— Лаббалабба, или поцелуйник! Фантастико! Я отрежу эти губы и сварю их в бульоне…
Костэн вытряхнул из мешка дюжину крохотных созданий, очень напоминавших фей, только вместо крылышек были плавники.
— Водяные нимфы! — зааплодировал шеф Равиолли, — Марвелозо!
Он взял одну из нимф за плавничок и покачал в воздухе.
— Они отправятся во фритюр. Я растоплю сливочное масло… А что у нас еще?
Кровен и Костэн вытаскивали бестий одну за другой. На разделочном столе росла большая, влажная, многоцветная, переливающаяся куча. Скользкие существа скатывались на пол, крупные свешивали с края стола безжизненные хвосты и усы.