В основе этой оценки лежит критическая реальность. Континентальные гегемоны никогда не боялись стратегического влияния военно-морской мощи; они боялись морской мощи как вектора распространения либеральных, прогрессивных и инклюзивных идей, породивших морские державы. Платон рекомендовал переносить города на 8 миль вглубь страны, чтобы защитить граждан от этого недуга. В 150 г. до н.э. Рим потребовал снести Карфаген и отстроить его заново на 8 миль вглубь материка. У сенаторов не было причин бояться Карфагена - у него не было ни кораблей, ни солдат: вместо этого они испугались нивелирующей демократии, распространившейся по морю. Сегодня опасные идеи легче всего распространяются через Интернет - новейшую систему связи, созданную морскими державами. Ответ китайского правительства, цензура и контроль, показывает, чего оно боится и почему оно никогда не станет морской державой. Блокирование доступа - очень старая идея, которая, по общему мнению, проигрывает.
Драматический обвал шанхайского фондового рынка в августе 2015 года еще раз подтвердил эту мысль. Командная экономика, управляемая однопартийным государством, абсолютно несовместима с рынком капитала - классической системой морской державы, которая зависит от верховенства закона и демократической подотчетности. Фондовый рынок был либо актом преступного безрассудства, либо мошенничеством, призванным разорить недавно процветающие средние классы, прежде чем они потребуют политических перемен. Нынешнее наращивание китайской обороны направлено прежде всего на внутреннюю аудиторию, которой постоянно напоминают, что партия превратит Китай в сверхдержаву, если оставит за собой право единоличного управления государством. Население предостерегают от западных либеральных программ, причем риторика в равной степени напоминает Платона и Конфуция, а также Ленина и Мао. На XIX съезде партии в октябре 2017 года было окончательно признано, что Си Цзиньпин станет пожизненным президентом, что стало началом политического сдвига, начавшегося пятью годами ранее. Следуя курсу Луи Наполеона Бонапарта на обретение имперского статуса, Си будет продолжать наращивать военно-морские силы, поскольку внешние угрозы по-прежнему имеют решающее значение для самооправдания режима.
Главный вопрос, который возникает в этой связи, - станет ли Китай экспансивной, агрессивной Римской империей или пресыщенной Китайской империей. Хотя ответ может показаться очевидным, он имеет важные последствия. Китайский флот является важным элементом программы, направленной на снижение риска экономической и политической нестабильности, являющейся залогом сохранения господства коммунистической партии и ее квазиимперского лидера, обусловленного разнообразием культурных, экономических и политических идей, транслируемых через морскую мощь. Китай не заинтересован в контроле над морем за пределами стратегической глубины, включая безопасную зону бастиона для подводных лодок с баллистическими ракетами. Океанской активности он предпочитает сухопутные владения, искусственные острова, железные дороги, трубопроводы и каналы. Стратегическую и политическую культуру Китая лучше всего понимать через призму "Великой стены" и "Великого брандмауэра" - барьеров, которые являются антитезой идентичности морской державы.