Греческий вызов вынудил финикийцев сотрудничать с региональными союзниками. В 600 г. до н.э. финикийские греки основали колонию в Массилии (Марселе) в экономической зоне этрусков, вытеснив их с трансальпийского рынка и контролируя большую часть побережья на западе. Шестьдесят лет спустя еще большее число фиванцев, спасаясь от персидской оккупации своей родины, захватили международный торговый центр Алалию (современная Алерия), что бросило вызов как этрусским, так и карфагенским интересам и привело к крупному морскому сражению у берегов Сардинии около 535 г. до н.э. Возможно, эта битва послужила причиной изгнания массагетских торговцев из Гадира около 540 г. до н.э. В конечном итоге финикийская сфера включала северную Африку, западную Сицилию, южную Сардинию и морскую акваторию к западу от Гадира, а греки господствовали в Эгейском море, Адриатике и южной Италии: Тирренское море было разделено. Стратегия морских держав контролировала доступ к ключевым рынкам, разграничивая "сферы влияния", поскольку морские державы боролись за сохранение эксклюзивных сфер интересов, определяемых торговлей, а не территорией.
Морская мощь карфагенян лишала греческих торговцев доступа к богатым месторождениям полезных ископаемых на атлантическом побережье южной Испании. Геракловы столбы" стали для греков концом света, поскольку карфагенские военные корабли у Гадира перекрыли доступ к морям за ними. Такое стратегическое использование военно-морской мощи позволяет предположить, что к VI или, возможно, V в. до н.э. карфагеняне разработали концепцию морской мощи, аналогичную той, которую выдвинул Фемистокл в 480-х годах. Хотя финикийские идеи оказали влияние на все аспекты греческой морской культуры, их подход к морской мощи оставался в основном морским/экономическим, в то время как у греков он всегда содержал сильный военный элемент. Воинская культура, в значительной степени отсутствовавшая у финикийцев, сделала греческую политику боевой, раздробленной и высокомерной. Милитаризованное высокомерие стало основным вкладом Греции в развитие морской мощи, побудив ее к борьбе за торговлю и независимость.
Как морские государства с ограниченным населением финикийские города были эффективны в ограниченных войнах экономического характера, используя морские коммуникации, деньги и союзы, но они оказались совершенно неспособны противостоять массированной военной мощи Египта, Ассирии, Вавилона, Персии и, в конечном счете, Македонии. Финикийские города, поселки и торговые пункты были поразительно похожи друг на друга:
За редким исключением это были компактные, географически определенные поселения, расположенные на побережье или вблизи него в удобных для судоходства и обороны местах. Излюбленным местом расположения были прибрежные островки, полуострова и мысы. Как торговые заведения, почти все они располагались вблизи защищенных якорных стоянок - в естественных заливах или гаванях, лагунах или речных устьях.
В этих морских поселениях преобладали деловые районы, рынки, склады и гавани. Промышленные предприятия, в том числе красильные заводы с неприятным запахом, располагались отдельно от более благополучных жилых районов. Эти города начинались с естественной гавани, а более крупные объекты, такие как Тир и Сидон, обзаводились второй искусственной гаванью усовершенствованной конструкции, построенной из тесаной кладки или высеченной из твердой скалы. В этих гаванях располагались военно-морские базы, защищенные узкими, обнесенными стенами входами, внутри внушительных городских оборонительных сооружений, а военные корабли и военно-морские базы контролировали торговые пути.
Между 1000 и 800 гг. до н.э. финикийские "меркантильные, морские, посреднические общества" разбогатели за счет налогообложения частной торговли. Однако их коллективная идентичность была сформирована другими; даже термин "финикийский" был греческим изобретением. Их хрупкие папирусные записи в основном погибли, оставив их историю в менее щедрых руках греческих конкурентов, израильских соседей и римского государства, глубоко травмированного Пуническими войнами. В результате утраты свидетельств затушевывается роль финикийцев в создании морской мощи, остается мало свидетельств об их приоритете и доблести.
К счастью, финикийские монеты, являясь важнейшими культурными артефактами, в какой-то мере раскрывают их самоощущение. Широко используемые с V в. до н.э., монеты обеспечивали удобный способ оплаты товаров за рубежом и служили средством демонстрации стратегической и культурной мощи. На многих монетах изображались военные галеры; на монетах Сидона море и город соединялись, и военная галера располагалась перед городскими стенами. Гиппокамп, или морской конь, подчеркивает связь между сушей и морем, а тирийская чеканка, сочетающая афинскую сову с египетским молотом и копьем, отражает переход культуры от старых связей к новым: использование стандартного веса греческих монет облегчало торговлю.