Когда я закончил свой до предела сжатый доклад, адмирал Кинг, который все это время молча рассматривал плывущие по небу облака, перевел взгляд на меня и сказал:
- Хорошо. Что вам нужно для осуществления этой операции?
- Одиннадцать гидролокационных установок, изготовляемых для тральщиков, действующих в Средиземном море, и долю в срочных заказах на электронное оборудование для их дальнейшего производства.
С этими словами я сунул правую руку в левый нагрудный карман, куда в надежде на этот вопрос заранее положил список всего того, в чем мы нуждались в первую очередь. На лице Кинга промелькнула усмешка, когда я вручил ему два листа отпечатанного на машинке текста. Он быстро пробежал их глазами, аккуратно сложил по старым сгибам и передал Куку, а тот положил их в портфель, бросив на меня ободряющий взгляд.
Из моей памяти никогда не изгладится ощущение радости, с которой я возвращался к себе в штаб. У меня словно выросли крылья и понесли над теми самыми облаками, которыми адмирал Кинг любовался несколько минут назад. И неудивительно: ведь адмирал обещал использовать свое влияние, чтобы ускорить производство гидролокаторов и передать их в распоряжение подводных сил!
Незаметно для себя я принялся напевать морскую песенку "С якоря сниматься". Я чувствовал себя победителем. Можно считать, что гидролокаторы уже стоят на наших подводных лодках. Теперь у нас будет достаточно подводных кораблей, оснащенных гидролокационной аппаратурой, чтобы осуществить давно задуманный мною план проникновения в Японское море. Наконец-то мы отомстим за Мортона, "Уоху" и ее экипаж. Мы заставим японцев понять, что им не удастся использовать Японское море ни для создания Великой Японской империи, ни для перевозки риса.
По правде сказать, мое восторженное настроение длилось недолго. Впереди оставалось еще много препятствий. Но хорошо хоть то, что после встречи с адмиралом я уже без трепета ждал совещания подводников, которое должно было состояться на военно-морской верфи Хантерс-Пойнт 7 августа, то есть через несколько дней. Поддержка адмирала была солидным аргументом, и я не преминул бы воспользоваться им, если бы представители из Вашингтона оказались несговорчивыми. Тогда им осталось бы только взять под козырек.
Истекли последние дни июля, и август вступил в свои права. К этому времени я закончил подготовку к совещанию, на котором предполагалось обсудить вопросы боевого использования подводных лодок на Тихом океане.
В число участников совещания от моего штаба вошли испытанные в боях специалисты: капитан 2 ранга Бад Йомэнс (отдел стратегического планирования), капитан 3 ранга Билл Ирвин (служба наблюдения и связи), капитан 3 ранга Боб Феррал (отдел снабжения), капитан 3 ранга Гарри Хэлл (отдел специального оружия), капитан 3 ранга Спайк Хоттел (офицер штаба по торпедному оружию). Выпускник военного отделения Гарвардского университета лейтенант Винс Бейли значился в списке последним, но был столь же нужным человеком, как и все остальные участники. Он только что возвратился на своей подводной лодке из боевого похода.
Состав представителей морского министерства также позволял надеяться, что мне удастся кое-чего добиться. Я особенно рад был видеть капитана 3 ранга Роусона Беннета из отдела электронного оборудования главного управления кораблестроения и ремонта. Мы стремились заручиться его поддержкой, чтобы и нам достался кусок от пирога срочных заказов. И его помощи мы добились.
Между тем военные действия на Тихом океане вступили в решающую фазу, и каждый хотел чем-нибудь помочь. Я узнал, что капитан 3 рага Дэн Дэспит, командовавший подводной лодкой "Тиноса" в начальный период ее славы и имевший на своем боевом счету четыре потопленных судна противника, на новом посту всеми силами старался ускорить производство совершенно секретного вооружения для подводных лодок, без которого мы не могли увеличить их наступательную мощь и сократить наши потери. Поэтому я верил, что он поможет нам. В помощь офицеру-подводнику, участвовавшему в испытаниях гидролокационной аппаратуры в военно-морской научно-исследовательской лаборатории в Сан-Диего, был выделен еще один офицер.
Кабинетное руководство военными действиями, не выходящее за рамки бумагомарания, приводит обычно к провалам, разочарованиям и ложным надеждам, сменяющимся кошмарами. Поэтому, когда совещание в Хантерс-Пойнт прошло без сучка и задоринки, я заподозрил, что здесь что-то не так, что обязательно что-то должно сорваться и с грохотом свалиться на мою голову. Быть командующим подводными силами на Тихом океане - дело далеко не из приятных.
Теперь мне предстояло выехать в Сан-Диего к доктору Харнуэллу и обсудить с ним вопрос о гидролокационных установках. Я хотел отобрать их у тральщиков, которые не нуждались в них, и передать подводникам, которые относились к ним либо с безразличием, либо с явной враждебностью, объясняемой нежеланием вверять свою судьбу и судьбу своих кораблей "звонкам дьявола".
Направляясь на юг из Сан-Франциско, я думал о всяких осложнениях, которые могут возникнуть с гидролокаторами. Правда, в Хантерс-Пойнт я не узнал ничего нового по этому вопросу, но опыт убеждал меня, что нельзя слишком доверять поговорке - "Отсутствие новостей - уже хорошая новость". Поэтому я ехал на Пойнт-Лома, ничего не загадывая заранее.
6. "Звонки дьявола" наносят на карту минные поля
На лице доктора Харнуэлла играла лучезарная улыбка, а в глазах светилось радостное возбуждение, когда он встречал меня августовским утром на причале военно-морской лаборатории на полуострове Пойнт-Лома. Чтобы сэкономить время, я, как и в прошлый раз, пересек бухту Сан-Диего на катере.
- Приветствую и поздравляю! - закричал Харнуэлл, когда небольшой моторный катерок, танцуя на волнах, еще не успел подойти к причалу.
- Что? Что вы сказали? - крикнул я.