Вероятно, теперь японское командование постарается приложить все усилия, чтобы расправиться с "морскими дьяволами", когда те попытаются выбраться из Японского моря, из которого не так уж много выходов.
Что же предпримут японцы? Какие преграды поставят они перед "морскими дьяволами"? Догадались ли они, каким образом наши подводные лодки проникли в Японское море? А если догадались (судя по всему, это было именно так), то что предприняло японское верховное командование, чтобы поплотней закрыть все выходы? Усилило ли оно минные заграждения или изменило их расположение так, чтобы наши карты оказались бесполезными и даже роковыми? Что ожидало нас в проливе Лаперуза?
Прежде всего, там, вероятно, были выставлены новые мины, так как противник мог прийти к выводу, что при выходе из Японского моря мы попытаемся воспользоваться той же информацией, которой мы располагали при прорыве через Корейский пролив. Им и в голову не приходило, что у нас была техника, которая позволяла нам обнаруживать и успешно форсировать минные заграждения.
Наши предположения полностью оправдались. Подойдя на рассвете к проливу Лаперуза, командиры подводных лодок увидели, как минный заградитель ставит "горшки дьявола" в узком проходе, к югу от острова Нидзо Ган.
Я не знаю, чем руководствовался Эрл Хайдмэн, когда он прикидывал все возможности и случайности, которые могут ожидать его при выходе из Японского моря. Он находился на поле боя и принятие решений и ответственность за них целиком ложились на него одного. Мы сообщили ему данные разведки о постановке минных заграждений в проливе Лаперуза. Кроме того, мы указали ему, что, принимая во внимание удачный прорыв через минные заграждения Корейского пролива, можно попытаться и выйти через него, тоже в подводном положении. Это на случай, если там дополнительно поставлены мины на небольшом углублении.
Однако у Эрла Хайдмэна были свои соображения. Он знал, что противолодочные силы противника на этом театре военных действий были до смешного слабы. Поэтому в проливе Лаперуза он едва ли мог натолкнуться на серьезное противодействие. Далее, Хайдмэн видел, что русские суда по-прежнему спокойно бороздят воды пролива, и определил основной курс их движения. И, наконец, он знал, что его гидролокатор не действует, а сравнительно небольшие глубины пролива Лаперуза - не более 60 метров делали проход под минами особенно опасным и нежелательным. На такой риск стоило идти только в том случае, если бы это был единственный выход из Японского моря.
Итак, он принял решение. Никаких гидролокаторов, никаких электронных приборов, никаких уловок, никаких приспособлений, как во времена парусного флота. Одно только искусство и дерзость командиров стай должны были помочь провести корабли сквозь минные поля пролива Лаперуза.
30. Полный вперед, курс на Гуневиль!
Когда после заката солнца 24 июня "морские дьяволы" собрались в точке рандеву, на подводных лодках царило приподнятое настроение. Это была бы действительно радостная встреча, если бы не затянувшееся отсутствие Ларри Эджа и его "Боунфиш", которую ожидали со все возраставшим беспокойством. Слишком рано было делать какие-либо выводы, но тревога усиливалась. Ни одна подводная лодка, впрочем, не считается погибшей, пока не пройдет длительный срок, и потому подводники обменивались всевозможными предположениями относительно причин ее отсутствия. Догадки были самые разнообразные, начиная от неисправности средств связи на "Боунфиш" и кончая заходом ее во Владивосток в связи с серьезными повреждениями корпуса лодки или машин. Некоторые командиры предлагали отложить проход через пролив на день или два, так как за это время "Боунфиш" могла подойти. Другие, подобно Пирсу, добивались разрешения остаться в Японском море. Предложение Пирса Хайдмэн отверг, но позволил ему задержаться на два дня в восточной части пролива Лаперуза, когда пролив останется позади. Но как нам известно, "Боунфиш" погрузилась в заливе Тояма, чтобы уже больше никогда не всплыть.
В том месте, где пролив Лаперуза проходит между островами Сахалин и Хоккайдо, они вместе с небольшим островком, расположенным напротив, образуют нечто вроде треугольника. Расстояние между мысом Крильон на севере и мысом Соя на юге - 25 миль.
Это самая длинная из сторон треугольника. Расстояние от мыса Крильон до похожего на скалу острова Нидзо Ган на юго-востоке - около 10 миль, а между Нидзо Ган и мысом Соя - 20 миль.
Южная часть острова Сахалин оканчивается двумя острыми выступами, напоминающими клешню гигантского краба. Один из концов клешни - это мыс Крильон, а другой, расположенный к востоку примерно в 50 милях от первого, мыс Анива. Приблизительно на равном расстоянии от этих мысов проложены два важных телефонных и телеграфных кабеля. В 15 милях от мыса Анива проходит 180-метровая изобата.
Расстояние от центра пролива, где глубина достигает 54,5 метра, до спасительной 180-метровой изобаты на востоке составляет примерно 70 миль. Это четыре-пять часов хода под четырьмя дизелями.
Строя свои догадки о расположении минных заграждений в проливе Лаперуза, мы на Гуаме руководствовались весьма неполными данными. По нашим расчетам, подходящей для постановки минных заграждений была полоса миль в 50 шириной, проходящая через весь пролив с севера на юг. Но здесь сильное течение, кое-где достигающее скорости 3,5 узла, служило серьезным препятствием как для постановки, так и для сохранности минных заграждений. Поэтому мы пришли к выводу, что в минных полях могли возникнуть проходы, однако всецело полагаться на это было бы опасно. Мы также считали, что японцы не будут ставить мины слишком близко к телеграфным и телефонным кабелям, соединяющим Сахалин и Хоккайдо. Все это значительно сокращало размеры опасного для нас района. Но в своих расчетах мы исходили прежде всего из данных разведки о том, что мины были поставлены на углубление от 12 до 14 метров. Следовательно, они не опасны для таких надводных судов, как нейтральные русские суда, но смертельны для подводных лодок, которым придется погружаться в случае встречи с дозорными судами или при обнаружении подводных лодок самолетами с воздуха. По-видимому, тактика противника была построена на следующем расчете: пролив сильно охраняется, подводные лодки будут вынуждены уйти под воду, где они и найдут свою гибель. Возможно, что именно так погибли Маш Мортон и его "Уоху".