«Я сразу же понял, что попал на подветренный берег. Здесь лежбище — как раз то, что я ищу уже много лет… Это же клад! Каковы координаты острова?» Герой повести Джека Лондона «Морской волк», говорящий эти слова в конце прошлого века, пришел к шапочному разбору, неизвестных промышленникам котовых лежбищ уже не оставалось. Сохранилось письмо не литературного, а реального моряка с подробной инструкцией новичку, включающемуся в промысел, как взять всех зверей с лежбища, не упустив ни одного, и как, повторив операцию на другой год, добрать тех, что не вышли прошлым годом на берег или ускользнули от побоища. О размахе промысла можно судить по свидетельствам того, что по крайней мере в трех районах (беринговоморские Прибыловские острова, южноамериканские острова Хуан-Фернандес и субантарктическая Южная Георгия) в первые десятилетия прошлого века брали больше ста тысяч котовых шкур ежегодно в каждом из районов. Не меньше 10 млн. шкур дала акватория обоих полушарий за первую четверть XIX в. Не избежали своего и морские львы, их неподсчитанные стада пошли на ворвань вместе с морскими слонами и китами. Многие острова были очищены так надежно, что за следующий век изгладилась даже память о прежних лежбищах. Так стало в наши дни сенсацией обнаружение ожившего котового лежбища у калифорнийских берегов на острове Сан-Мигель, опустошенном в начале прошлого века.
Шкурки котов ценились не очень высоко. Например, Русско-Американская компания платила за котовую шкурку столько же, сколько за широко доступного белого песца (в несколько раз меньше, чем за голубого песца, и в несколько десятков раз меньше, чем за морского бобра), но уже вывоз в Сибирь поднимал ее цену в 25–30 раз, а дойдя до кантонского рынка, где встречались отарииды, разделенные экватором, она обменивалась на шелк и чай, делая выгодной посылку зверобойных шхун в любую точку Земного шара. Так, уже в 1820 г. в не очень гостеприимной Антарктике у Южных Шетландских островов работало 30 судов (18 американских, 10 английских и 2 русских).
Отголоски этого промыслового бума доносит до нас язык и в английском названии морских котов «fur seal» (тюлень с ценным мехом) и в нашем «котике», что, впрочем, не сразу бросается в глаза. В своем словаре В. И. Даль объяснял читателям: «Котик — умалительное от кот; морской кот, особенно мех его, лучший из выпоротков, также приготовляемый подрезкой мездры, отчего волос выпадает и остается один пух, подшерсток, из этого меха делаются котиковые шапки (сурочьи и другие меха идут на опушку тулупов под названием котика)». Но и в этом разъяснении уже смешалась память о трех технологических этапах. Выпоротков (из утробы готовой родить котихи) полагали лучшим мехом в середине XVIII в. В начале нового века предпочитали шкурки осенних, вылинявших щенков (4 месяцев от роду), которые и заполнили рынок под естественным для щенков морского кота именем «котик». Подрезка мездры через несколько десятилетий позволила использовать неходовые прежде шкуры взрослых зверей, большие, но по старой памяти именовавшиеся «котиковыми». Еще через несколько десятилетий название мехового сырья распространяется и на зверя, и морские коты исчезают не только с лежбищ, но и со страниц книг.
Размах меховой торговли прошлого века поддается оценке, но как оценить количество зверей, пошедших на ворвань, когда владелец жиротопки брал без разбора и птиц, и тюленей, и китов. Китобоец в поисках своего Моби Дика вряд ли оставлял без внимания береговое лежбище отариид, а китобойцев во времена Г. Мелвилла[2] было немало (в 1842 г. работало 824 судна). Если прикинуть число людей, в конце позапрошлого — начале прошлого веков в условиях промыслового бума имевших дело с ушастыми тюленями, то выпадут исследователи, сосредоточившиеся только на этой группе, и люди, регулярно инспектирующие океанские берега. Останется несколько тысяч промышленников на судах и побережьях, постоянно занятых морскими котами, и несколько десятков тысяч рыбаков и китобоев, берущих шкуры и жир отариид от случая к случаю. И, наконец, торговцы мехом и ворванью, скорняки и потребители продукции, а одного меха, прочного и долговечного, находилось одновременно в обороте чуть не 10 млн шкурок (при тогдашнем населении Земли меньше чем в миллиард против сегодняшних почти пяти миллиардов), что одно вовлекает во взаимодействие с этими зверями каждого тысячного жителя планеты.
2
Американский писатель, в молодости моряк, автор знаменитого романа «Моби Дик», содержащего подробные и разнообразные сведения о китобойном промысле середины прошлого века.