Выбрать главу

Алебарды преградили Рустаму дорогу. Он оглянулся и увидел замкнувшийся за собой круг вооруженных людей.

— Твое имя?

— Рустам, сын Гафара из Валенсии.

Судьи перегнулись через стол, чтобы лучше разглядеть допрашиваемого.

— Мавр?..

— Мавр.

— Секретарь, записывайте: «Рустам… сын Гафара… мавр из Валенсии».

Рустам метнул взгляд на согнувшуюся над бумагами спину и усмехнулся. Судьи пошептались между собой, и старший из них спросил:

— Нас удивляет, зачем мавру понадобилось приехать в чужие для него Нидерланды.

Рустам перевел глаза на говорившего:

— Вас удивляет, что мавр приехал защищать чужой ему нидерландский народ? А вас не удивляет, что король Филипп пригнал испанцев, сардинцев, ломбардцев и немцев грабить чужой им нидерландский народ?

Судья быстро склонился к секретарю:

— Эти дерзостные слова записывать не следует!

Рустам засмеялся.

— Тебя арестовали, — грозно начал второй судья, — на похоронах его высочества принца Австрийского в октябре прошлого года. Зачем ты пришел в Намюр?

— Чтобы отомстить убийце моих братьев — злой собаке Хуану Австрийскому. Но я опоздал. Он умер не от моей руки.

Судьи не верили ушам. В первый раз встречали они такого дерзкого мятежника. Но этот мятежник, пожалуй, поможет им раскрыть целый заговор. Старший из них снова привстал, и голос его прозвучал вкрадчиво:

— Это хорошо! Это очень хорошо, что ты чистосердечно каешься в своем преступном намерении. Это послужит тебе во благо. Но ты мог бы облегчить свою участь еще больше, если бы назвал сообщников в этом заговоре на жизнь покойного принца.

— Никакого заговора не было. Я один задумал убийство и один хотел его выполнить.

— Не упорствуй, ибо этим ты только повредишь себе.

— Я сказал правду.

Судья сел.

— Разденьте подсудимого.

Рустам обернулся. Человек в черном капюшоне с прорезями на месте глаз привычным движением засучил рукава. Рустам быстро сорвал с себя рубаху. На смуглой коже яркими рубцами пылало несколько багрово-синих шрамов.

— Знаки дьявола!.. Знаки дьявола!.. — раздались возгласы.

Рустам покачал головой:

— Нет. Это священные знаки, полученные за правое дело на кораблях гёзов.

— Молчать!.. — как ужаленный, взвизгнул старший судья. — Назови своих сообщников.

— У меня их не было.

— Испробуйте тело, — приказал судья.

Длинная железная игла впилась в предплечье Рустама.

— Показалась кровь, ваши милости, — доложил палач.

— Это поистине шрамы, — осмотрев Рустама, добавил подошедший лекарь.

— Назови своих сообщников, собака! — брызгая слюной, прошипел судья.

Глаза Рустама сверкнули, но он промолчал.

— Дыбу!

Огромные жилистые руки палача ловким ударом сшибли Рустама с ног. Помощники подхватили его и укрепили на дыбе.

— Имена твоих сообщников?.. Ну!

Рустаму стало вдруг смешно. Жирное красное лицо старшего судьи готово было лопнуть с натуги и напоминало жабу.

— Ты у меня посмеешься, сын сатаны!.. Прикрутите веревку.

Руки Рустама с хрустом взвились над головой.

— Кто тебя подослал?.. Оранский?

Рустам покачал головой.

— Прикрутите веревку.

Руки хрустнули во второй раз и вышли из суставов. На коленных чашках лопнула кожа.

— Следует ослабить, — проговорил лекарь вполголоса.

— Спустите.

Рустам, всей тяжестью рухнув на пол, хотел подняться, но не смог.

— Со-ба-ки!.. — сквозь зубы прохрипел он.

— Ну, говори: Оранский тебя подослал к принцу?

Рустам молчал.

— Огня!..

На глаза Рустама набежала темная пелена, словно сразу настала ночь. Усилием воли он сбросил с себя оцепенение и прислушался. Кнехты, подручные палача, громко дыша, раздували мехами жаровню.

— Ты заговоришь у меня, проклятый «нищий»!.. — грозил старший судья.

Рустам приподнял голову.

— Чего вы хотите? — проговорил он спокойно. — Чтобы я сказал то, чего не было? Оранский не знает моих счетов с Хуаном Австрийским.

Судьи переговаривались, не слушая его. Рустама снова схватили и поволокли к пылавшей жаровне.

— Приподнимите его.

Рустама приподняли.

— Видишь это пламя и эти раскаленные железные брусья? Они заставят тебя сказать правду.

— Я ее уже сказал.

Судья повернулся к палачу:

— Делай свое дело!

Жгучая боль от подошв до самого мозга пронзила Рустама. На лбу выступил пот. Но он промолчал.