Семушкин ловко отвинчивал крышку, широко расставив ноги на палубе, вздыбленной волной.
— Ладно, налейте стаканчик, — решительно сказал Медведев. — А потом всех моих тигров угостите, в базе-то будем только часа через два…
— На горизонте — дым! Справа, курсовой угол сто тридцать! — крикнул вдруг, сгибаясь вперед, Фролов.
Стакан выпал из рук командира, Семушкин подхватил его на лету.
Да, командир вздрогнул, кровь отлила от сердца. Глядел в указанном направлении, порывисто схватив бинокль. Увидел: низкий бурый дымок действительно плывет над рассветным морем.
Сигнал в моторный отсек… Замолкли моторы, катер бесшумно покачивался на волнах.
— Напишите мателоту: «Вижу на горизонте дым», — тихо сказал командир.
Все глядели вперед. Стучали сердца в ожидании близкого боя. Семушкин мгновенно исчез в моторном отсеке.
Дым густел, вырастал. Смутный зазубренный силуэт корабля вставал над гранью горизонта.
— Вижу караван! — докладывал возбужденно Фролов, не отрываясь от бинокля. — Один транспорт, два корабля охранения. Идут курсом на нас… Немецкие корабли, товарищ командир.
— К торпедной атаке! — приказал Медведев. — Фролов, напишите мателоту: «Выходим в атаку на транспорт».
Он говорил звонким, отчетливым голосом. Моряки сразу вновь узнали своего командира. Медведев выпрямился, уверенно сжал колесо штурвала. Только глаза запали глубоко, с непонятной горечью сжались обветренные губы.
Моторы зарокотали снова — теперь почти бесшумно: на подводном выхлопе. Фролов, окруженный пламенем порхающих флажков, семафорил приказ командира.
Катер рванулся вперед. Торпедист Ильин деловито возился у аппаратов. Катер мчался вперед — навстречу немецким кораблям.
— Товарищ командир!
Из радиорубки глядело широкоскулое добродушное лицо с узким разрезом глаз. Немного клонилась на одно ухо примятая бескозырка.
— Товарищ командир!
Ветер уносил слова, но на этот раз радист коснулся руки Медведева.
— Вам что, Кульбин?
— Товарищ старший лейтенант! — теперь Кульбин стоял рядом с Медведевым. — Принята шифровка командира соединения. Вот! — радист протягивал вьющийся по ветру листок.
Медведев взял кодированную радиограмму.
Прочел, прислонив к козырьку ветроотвода.
Не поверил собственным глазам. Снова прочел, всматриваясь изо всех сил. Дал сигнал — застопорить моторы.
— Кульбин, друг, у меня что-то в глазах мутится… Прочти…
— «Катерам поисковой группы, — медленно читал Кульбин, — запрещаю торпедировать транспорт, идущий в нордовом направлении в охранении двух катеров…» И подпись капитана первого ранга. — Кульбин поднял на Медведева удивленные глаза.
И он поразился тоже, увидев лицо старшего лейтенанта. Странное выражение было на этом обветренном, затемненном козырьком фуражки лице. Не выражение разочарования, нет!
Такое выражение — будто человек удержался на самом краю пропасти, избежал огромной опасности, еще не вполне веря в свое спасенье.
— Отставить торпедную атаку!
Хмуро, разочарованно смотрели матросы. Силуэт вражеского корабля вырисовывался яснее. Уже было видно: вокруг него движутся — чуть заметные пока — два катера охранения.
Фролов отвел бинокль от разгоряченного волненьем и ветром лица, досадливо махнул рукой.
— Товарищ командир! Мателот сигналит: «Согласно принятому приказу отказываюсь от атаки, ухожу под берег».
Медведев кивнул. Конечно, правильнее всего, если уж не ввязываться в бой, затаиться под берегом, слиться с его глубокой тенью. Без бурунного следа враг не обнаружит катеров на фоне береговых скал.
Не говоря ни слова, он уводил катер ближе к берегу. Боцман Шершов наклонился к командиру.
— Что ж, товарищ старший лейтенант, так и отпустим немца, тетка его за ногу?
— Приказ слышали, боцман? Воевать еще не один день. Начальству виднее.
— Да ведь обидно, товарищ командир. И охраненье небольшое. Всадили бы торпеды наверняка.
— Приказы командованья не обсуждаются, боцман!
Катер покачивался в береговой тени. Все громче наплывал гул винтов вражеского каравана, смешиваясь с ревом прибоя.
Высокобортный закопченный транспорт мерно вздымался на волнах. Медлительный жирный дым летел из трубы, скоплялся в круглые облака, плыл, редея, на горизонт. Два сторожевых катера ходили вокруг зигзагом…
Караван надвигался все ближе. В линзах бинокля проплывали выгнутые борта. Крошечные фигурки матросов двигались по трапам вверх и вниз, и на темных палубах, среди нагроможденья грузов, будто сгрудилась густая толпа…