Вестовой матрос Архипов молча возник на пороге.
— Убери все это… в топку! — приказал Небольсин, пнув ногой плетеную корзинку. Он достал большой клетчатый платок и дрожащей рукой с облегчением отер лоб. Ах, ну какой нее умница этот Гарпер! Ведь это подумать страшно, что было бы…
Между тем в кочегарке Архипов начал перегружать бумагу из корзины в распахнутую настежь топку, удивляясь: за сколько же это времени у их высокоблагородия накопилось столько писем, что он решил их рвать и жечь? И вдруг рука матроса, снова потянувшаяся в корзину за бумагами, остановилась. Вестовой увидел надорванный конверт, который был надписан знакомым, слишком знакомым почерком.
«Ни-ко-диму Ар-хи-пову», — с трудом, по складам прочитал матрос и вскрикнул. Он начал лихорадочно рыться в корзине.
Так, с корзиной в руках, бледный, потрясенный, он и выбежал на палубу.
— Бра-атцы! — едва переведя дыхание, закричал он. — Братцы, что же это делается! Небольсин наши письма изничтожает!..
— Как — изничтожает? — Архипова обступили недоумевающие матросы.
— А вот как!..
И Архипов вытряхнул на палубу содержимое корзины. Ошеломленные матросы стали быстро сортировать разорванные письма, подбирая одну к другой половинки конвертов.
Ропот негодования прокатился по кораблю:
— Небольсина! Старшего офицера сюда!..
— Пусть ответит за самоуправство!..
— Хватит издеваться над нами!..
Небольсин вышел из каюты не сразу. Он распахнул дверь и с порога крикнул на всю палубу:
— Мо-о-лчать! Бунт?!
Но его никто уже не слушал.
— За борт, шкуру! Напился нашей крови!.. — раздавались выкрики из напиравших задних рядов.
Небольсин попятился и торопливо захлопнул за собой дверь. Трясущимися руками он достал из стола револьвер.
В каюту к нему, однако, никто не ворвался. Толпа матросов растекалась по верхней палубе, пытаясь подобрать разносимые ветром обрывки почты, которую они так ожидали…
— Степа, пора! — шепнул Епифан Листовский Голубю и взбежал на ступеньку трапа. — Матросы! — выбросив руку вперед, зычно выкрикнул он. — Слушайте меня!.. В России революция, а от нас это держат в секрете!..
Бочком, стараясь, чтобы его не заметили, Небольсин прошмыгнул из каюты. Через несколько минут над «Авророй» взлетели сигнальные флаги: «На корабле бунт», а еще через мгновение черные жерла орудий американского броненосца, стоявшего невдалеке, описали полудугу и уставились в «Аврору».
Гарпер прибыл на крейсер минут через пятнадцать. Не глядя на матросов, он торопливо прошагал в каюту капитана второго ранга, — впрочем, матросы и не обратили на него внимания.
Как и Небольсин, Гарпер был не на шутку перепуган происшедшим.
— Вот видите, кэптен, — раздраженно проговорил он. — События опередили нас… Адмирал прислал меня уладить это досадное недоразумение.
Небольсин подавленно молчал.
— Что же делать? — прошептал он наконец. — Ведь эти… бунтовщики разнесут весь корабль!
— Положим, — жестко усмехнулся Гарпер, — до этого мы не допустим. Тут уж речь будет идти о престиже Соединенных Штатов, а в таких случаях мы пощады не знаем!.. — Он выдержал паузу. — Адмирал просил заверить вас, что во имя вашей безопасности и спокойствия мы ни перед чем не остановимся.
По правде говоря, американскому адмиралу было в высшей степени безразлично, произойдут ли какие-нибудь волнения на «Авроре». Пусть матросская орда хоть перебьет всех своих офицеров — он даже пальцем не пошевелит для их спасения. Больше того, подобный инцидент, если уж на то пошло, был бы ему даже на руку: тогда имелись бы все основания отнестись с полной строгостью к этим разбитым в бою, но по-прежнему гордым морякам. О, этих гордых русских он ненавидел давно и последовательно.
Пугало его другое: пример русских мог губительно повлиять на местное население и в особенности на гарнизон, с которым и без того в последнее время стало нелегко управляться. Нет, бунт на русском корабле ничего хорошего не сулил.
Так думал адмирал, а значит, так должен был думать и он, капитан Гарпер. Мысли адмирала — всегда и его мысли, а как же иначе?
Гарпер покусал нижнюю губу и, словно размышляя, поглядел на Небольсина.
— Видимо, все-таки придется, — сказал он бесстрастно, — раздать остатки почты. Как это у вас, русских, есть пословица: «Шило в мешок не утаишь».
— В мешке, — механически поправил Небольсин.
— Совершенно верно, благодарю вас, — любезно улыбнулся капитан. — Почту в мешке, видимо, тоже не утаишь.
И, довольный своим каламбуром, заразительно расхохотался; Небольсин принудил себя улыбнуться, хотя ему было совсем не до смеха.