Разговорись Листопадов со своим береговым начальством хоть однажды, он понял бы, что все дело в том, что Федор Федорович терпеть не может тех, кто его беспокоит. Всем долголетним опытом, всеми годами пусть не славной, но вполне устраивавшей его службы Федор Федорович был приучен к спокойному, неторопливому ритму работы, к тому, чтобы не дергать себя, не беспокоить пустяками, но решать все лишь после долгих размышлений и взвешиваний, решать не вдруг, не тут же, а, скажем, завтра, через недельку, через полмесяца… Однако за корабельные сметы Листопадов умеет постоять где надо. Так что, если разобраться, выходит — ему Федор Федорович и не очень-то страшен. Но он еще плохо знает подполковника Тырю, ох плохо.
Он не может знать, что начальник отдела вот уже третий месяц вынашивает в голове и в сердце гениальный в своей простоте план: отправить корабль Листопадова на слом. В разговоре с начальником тыла флота, инженер-контр-адмиралом Дубовко он уже заметил однажды вскользь, что слишком дорого обходятся государству эти старые калоши, всяческие там «Ары — Гагары», и что лучше иметь один новый корабль, чем расходоваться на бесконечные ремонты старых. Он даже взял на себя смелость намекнуть, что, мол, это несовременно — увлекаться надводными кораблями.
Но Дубовко тогда не согласился с подполковником: этак мы, чего доброго, вообще без вспомогательного флота останемся. А он хоть и называется «Дивизион Куда Пошлют», но в жизни флота играет не самую последнюю роль. Небось эсминец не пошлешь с картошкой в какой-нибудь отдаленный гарнизон…
Подполковник Тыря слушал, чуть склонив лысеющую голову. Что ж, начальству виднее; и он решил изменить тактику, — ему торопиться некуда.
Вот почему в середине мая на «Баклане» внезапно появилась большая группа военных и гражданских инженеров. Листопадов не мог помешать им; они излазали весь корабль, даже забирались в помещение, где проходит гребной вал, — по доброй воле туда ни один чудак не полезет — и через неделю объявили командиру корабля, что в капитальном ремонте на «Баклане» не нуждаются разве одни только настольные лампы.
— Вот как раз лампы я собираюсь сменить, — усмехнулся Листопадов. — Это давно надо было сделать. Полагается заботиться об удобстве офицеров… Но дефектные ведомости вы все-таки пока оставьте у меня, я их изучу.
Он знал, что без его подписи никто этот перечень неисправностей, обнаруженных на корабле, даже не станет рассматривать. Два вечера они сидели втроем в каюте у Листопадова: сам командир, Шамшурин и Остапенко. Почему Остапенко? А потому что у Листопадова тоже созрел свой план, прямо противоположный плану Тыри. Одно для всех троих было ясно: на «Баклане» действительно в ремонте не нуждались разве что одни настольные лампы.
Первого июня Листопадов положил на стол начальника тыла подробный рапорт, в котором говорилось, что все без исключения ремонтные работы на «Баклане» могут быть произведены силами личного состава корабля и что это будет только полезно для боевой выучки матросов и старшин: одно дело изучить механизм или какое-нибудь устройство по чертежу и схеме, совсем другое — если дать матросу подержать в руках каждую деталь.
Дубовко с интересом прочел рапорт Листопадова.
— А что, знаете, это неплохо придумано, — сказал он. И нажал кнопку звонка: — Подполковника Тырю ко мне.
Входя в кабинет, Федор Федорович лишь покосился в сторону Листопадова: он не мог предполагать, что между вызовом его к начальству и присутствием этого капитана третьего ранга есть какая-то связь.
— Вот, Федор Федорович, прочти, — Дубовко протянул ему рапорт Листопадова. — И скажи свое мнение.
— Как же это — через мою голову, — обиженно пробормотал Тыря, читая первые строки рапорта, но Дубовко поморщился: не в этом дело. Сейчас не об этом речь…
Федор Федорович прочитал рапорт весь, до конца. Потом перечитал отдельные места, усмехнулся и откинулся в глубоком кожаном кресле.
— Авантюризм, товарищ адмирал. Чистой воды авантюризм.
— Почему?
— Ну, во-первых, потому что, как правило, личный состав флота — это молодежь без производственных специальностей.
— Но вот мы и будем давать эти специальности, — не выдержал Листопадов.
Но Тыря не взглянул в сторону Листопадова. Адмирал его вызвал, адмирал ждет его мнения, адмиралу он и объясняет.