— Мне показалось… я полагал… — мучительно покраснев, Дорош бормотал что-то невразумительное, бессвязное и вконец смутился.
Ей, как и в тот первый вечер, стало жаль этого красивого мальчика, краснеющего так, словно он и впрямь в чем-нибудь виноват. Она положила кончики теплых пальцев на его руку.
— Впредь вам будет наука — не заставлять девушек испытывать неловкость. Надеюсь, вы исправитесь?
— Хорошо, — Дорош произнес это так потерянно, что Элен рассмеялась, показывая маленькие белые зубки. В эту минуту она была особенно хороша, и Дорош глядел на нее такими глазами, что ей на мгновение даже стало страшно.
— Я пожалею вас, о храбрый рыцарь, — певуче сказала она. — Да, я думала о вас. Все эти дни.
— Правда? — он весь просиял. — Нет, правда?
Элен улыбнулась: нет, ну что за наивный мальчик! Она произнесла нараспев, лукаво:
— Правда.
— Ну, тогда… Тогда…
Он не находил слов.
— Что же тогда? — то ли насмешливо, то ли поощряюще спросила Элен, вновь опуская ресницы.
— Тогда!..
Дорош вдруг положил ей руки на плечи, привлек ее к себе и поцеловал. Она вскрикнула от изумления: вот так робкий застенчивый мальчик! А он смутился и стал неуклюже просить прощения.
— Пойдемте в зал, — сдержанно сказала Элен.
Должно быть, вид у Дороша был в этот вечер настолько счастливый, ликующий, что это не осталось незамеченным и конечно же было немедленно по-своему истолковано.
— Пора домой, — сухо сказал отец и почти насильно увез Элен.
А на следующее утро у нее состоялось неприятнейшее объяснение с отцом.
— Такое поведение недостойно моей дочери! — бушевал он. — Крутить голову какому-то несчастному, безвестному лейтенантишке! Нет, Леночка, я тебя отказываюсь понимать…
— Но, папа, — пыталась оправдаться Элен. — Он же любит меня…
— И что из того? Подумаешь — любит!.. Ты — красивая девушка, одна из самых красивых в Петербурге, и многие еще будут в тебя влюбляться. Но ты-то сама голову терять не должна! Красота женщины — это… — он пошевелил в воздухе пальцами, подыскивая подходящее определение, — это, если хочешь, тоже капитал. И ему нужно уметь найти применение, чтобы не остаться в дураках! — Отец раздраженно фыркнул: — Именно: не остаться в дураках!..
Элен поморщилась: слишком прямолинейно и грубо. Отец же, не обращая внимания на ее протестующие жесты, продолжал:
— Ты знаешь, с каким трудом я пробивался в жизнь. Твоя покойница мать — свидетельница тому. Мне никто не помогал, и все, что здесь есть, — он обвел широким жестом вокруг, — все это мои бессонные ночи, мой риск, мои, если хочешь, унижения. Да, так!.. — Он начинал не на шутку сердиться, голос его звучал все громче и резче: — И я не хочу, чтобы все это досталось… первому встречному!
В душе, если сознаться, он давно мечтал о том, чтобы выдать дочь за дворянина, а Дорош, насколько ему известно, хоть и из обедневшего рода, сын какого-то земского чудака-докторишки, но все-таки дворянин. Союз с дворянством — лучшая гарантия преуспевания в торговле. Но, с другой стороны, у этих покорителей морей обычно ведь ни копейки за душой! А дворянство без денег — находка не такая уж большая.
— Но, папа, — снова попыталась возразить Элен. — Мне он тоже нравится…
Отец тяжело опустился в кресло: этого еще недоставало! Не-ет, не зря он когда-то мечтал о сыне, но не о дочери: вот они, сбываются его опасения!
— Не будем продолжать этот разговор. Он одинаково неприятен и тебе и мне, — резко бросил он. — Иди к себе и подумай над моими словами.
Молча, опустив голову, Элен вышла из кабинета отца.
А потом появился этот грассирующий на парижский манер, прилизанный, с аккуратненьким проборчиком Анатоль Теушев, этакое, как отметила про себя Элен, симпатичное ничтожество; и Элен догадалась, что тут не обошлось без участия ее отца. Анатоль, конечно, не чета Алексею, по ведь всему Петербургу известно, что Теушевы за какие-нибудь год-полтора нажили миллионы на поставках сукна действующей армии, — вот отец и старается.
Они даже познакомились между собой — Алексей и Теушев; Анатоль по-французски сказал что-то о покорителях морей и женских сердец и мило при этом улыбнулся, но Дорош скользнул по нему отсутствующим взглядом и вскоре отошел в сторону.
Элен, выполняя обещание, которое дала отцу, весь вечер танцевала с одним только Теушевым, и отец был в высшей степени доволен.
— Ну, вот видишь, — назидательно говорил он дочери, когда после бала они возвращались домой. — Ты умеешь быть умницей. А моряки — что? Так, вертопрахи, и только. Перелетные птицы.