– Ну, ты как, дружище? – спросил он. Мужчина и его собака удивительным образом походили друг на друга и напоминали борцов на ринге, готовых в любую секунду кинуться в бой.
Иосиф приветливо проскулил. Хозяин пристегнул поводок к его ошейнику, поставил осиротевшую клетку на тележку, и они направились на выход.
– Прощай, Трисон, может быть, ещё свидимся. Израиль не такая уж и большая страна, – произнёс Ёся, обернувшись.
– Тогда до встречи, – сказал я.
Я обвёл взглядом помещение и увидел Тэтчер, сидящую на руках у мужчины. По тому, с какой радостью она лизала его лицо, я понял – ей уже было не до прощания со мной. Жаль, во всей этой суете я так и не увидел владельца щенков. Зато когда к клетке с котами подошёл ну очень упитанный мужчина, я ни на йоту не сомневался, что это – «повелитель императоров». Вот уж точно говорят: «Животные похожи на своих хозяев».
– Ну что, идём? – спросил Лева. – Моя машина стоит на стоянке недалеко от входа.
Погрузив вещи на тележку, мы направились на выход из здания, следуя за израильским коллегой по бесконечно длинным коридорам аэровокзала с красочными картинками на стенах. Будто очутились в музее изобразительного искусства. Мужчины разговаривали, а я глазел по сторонам. Пока мы как недотёпы шли пешком, рядом с нами умные пассажиры ехали на таком же длинном, как и весь коридор, эскалаторе.
– Ну и жарища, – воскликнул Макс, когда мы наконец преодолели многочисленные лабиринты аэропорта и вышли из здания в палящий зной. – Лёва, как ты здесь живёшь?
Он вытащил из нагрудного кармана рубашки солнцезащитные очки и нацепил их на нос. Прямо вылитый Джеймс Бонд. Уверен, вы сейчас подумали: «Откуда у Трисона такие познания?» Всё просто, как божий день. Однажды смотрел с Максимом фильм под названием «Агент 007».
– Ты знаешь, десять лет назад, когда я только приехал из России, тоже не понимал, как можно жить в этом пекле, а потом привык, – ухмыльнулся товарищ.
Теперь понятно, почему он говорит на русском языке. Все же за десять лет проживания в Израиле местный диалект наложил свой отпечаток на его речь.
Пока мужчины грузили вещи, я щурился, стоя под лучами палящего солнца, и озирался по сторонам. Глядя на высоченные пальмы, я вспомнил русскоговорящую обезьяну Чанга. Вы наверняка читали ту историю, когда я остался один на чужом острове в океане, а она кормила меня бананами. Уф, как вспомню их вкус, даже теперь шерсть встаёт дыбом[7]. Вот скажите мне, как можно есть эту гадость?
Мимо нас проследовала группа людей, среди которых тоже были мужчины в этих невероятно маленьких шапочках. Возможно, это какой-то национальный обычай – носить таблетки на головах? Надеюсь, со временем я найду ответ на этот вопрос.
– У нас здесь холодно всего лишь два месяца в году, – сообщил Лёва, прервав ход моих мыслей.
– Что значит «холодно» в твоём понимании? – поинтересовался Макс, вытирая рукой пот со лба.
– Когда на улице плюс пять-десять градусов, – улыбнулся он.
– И это ты называешь «холодно»? – воскликнул Елисеев, вытаращив на него глаза.
– Для нас – да, – усмехнулся приятель и добавил: – Прыгай быстрей в машину, а то превратишься в жареную рыбу мушт.
Лёва завёл автомобиль, и через пять минут от ощущения жары не осталось и следа. Максим разместился спереди на пассажирском сиденье, а я развалился на заднем, наслаждаясь прохладой. Теперь я уже и не знал, что лучше – холод или жара. Мне кажется, от холода можно спастись: например, надеть на себя всё, что есть, полежать у тёплой батареи или печки, съесть горячую еду… а куда деваться от жары? Хорошо, если есть помещение с кондиционером. А если нет? Тогда остаётся залезть в водоём и сидеть в нем безвылазно, как бегемот.
– Ты чего не едешь? – спросил Максим.
– Жду, когда ты пристегнёшься, – ответил израильский коллега.
– В смысле? – не понял мой напарник.
– Пока ты не пристегнёшься, я не могу трогаться, – пожал плечами Лёва.
– Ты это серьёзно? – спросил Елисеев. Он недоумённо посмотрел на коллегу, словно у того внезапно выросли рога на голове.
– Вполне, – ответил товарищ. – Понимаешь, Макс, я так привык. Пока пассажиры не пристёгнуты, ехать нельзя.
– Да-а-а, – протяжно произнёс напарник, – как у вас всё строго.
– В Израиле камеры стоят на каждой пальме! – Приятель кивнул на лобовое стекло, через которое был виден ствол тропического дерева. – Если полицейские будут нарушать законы, тогда что мы можем требовать от граждан?
– Это ты верно говоришь, – согласился Елисеев, щёлкнув у бедра ремнём безопасности, – тут с тобой не поспоришь. Несмотря на то, что я езжу за рулём в основном в полицейской форме, всегда пристёгиваюсь, правда, не сразу, а по ходу движения, что в корне неправильно. Даже в ПДД написано: «Не начинай движение, пока не пристёгнут ремень безопасности».