И в море выходят замуж.
Все женщины хотят замуж. Ну, почти все. Красавицы, уродливые, симпатичные и не очень - злые, добрые, холодные, темпераментные. Выходят замуж, разводятся, снова выходят, опять разводятся... Воистину неистребима тяга
к замужеству, к продолжению рода, генетически заложенная в них мудрой матушкой природой. Вот только разводятся, как полагают они, из-за несовершенства мужской половины человечества. Мужики в глазах разведенной женщины гадкие, грубые, пьяницы, бабники и.т.д. Конечно, не без исключений. Но их так мало... А вот мы, хорошие, ну что им еще надо! Так рассуждают одинокие молодые женщины, уже испытавшиe горечь неудачного замужества. В этом твердо была уверена героиня нашего рассказа, молодая смазливая женщина, от которой к другой недавно ушел муж.
- И чем она его приворожила, уж не медом ли смазала одно место? - грустно размышляла она. - Стерва, одним словом, а он сволочь, как и все мужики. Впрочем, нечего унывать. Поищу другого. Мужики, хоть и сволочи, а без них не обойтись. И в материальном смысле и в другом.- Эх, бабья доля...- горестно вздохнула Люся (так звали нашу героиню) и записалась посудомойкой или буфетчицей, как их еще иногда называют, на рыболовный сейнер в океанский рейс, где работают одни мужики. Исключение составляют кок, то есть повар, посудомойка и по совместительству - уборщица. По этой специальности разрешалось брать женщин.
Сейнер, куда устроилась Люся, был не совсем рыболовный. По договору с управлением судно работало в научно-исследовательском варианте, с группой научных сотрудников, начальником которых являлся я. Ихтиологи резали выловленную рыбу, делали биологические анализы, подсчитывали ее численность, а океанологи изучали водную среду, в которой она обитала, пути возможных миграций рыбы, в общем, все, что интересовало рыбаков.
После долгих проволочек, вполне обычных для уходящего в рейс судна, мы наконец вышли в море. Начались морские будни. Люся выполняла свои обязанности с ленцой, то есть работала не ахти как. Уборку на судне делала “спустя рукава”. Кок, уже пожилая женщина, была недовольна ее работой на камбузе и часто после нее перемывала посуду. В конце концов, она не выдержала и пожаловалась старпому. Но старпом после “разбора” с Люсей отмолчался и все оставил как есть.
Скоро мы пришли в промысловый район. Работы было много. Трюма заполнялись рыбой, а научные журналы материалами о ее биологическом состоянии и режиме водной среды. На третьем месяце рейса Люсенька, как ласково называли ее на судне, поняла, что пришел ее звездный час. Она навела тщательный марафет. В тесной и короткой юбке без конца вертелась, демонстрируя свою упругую попку. Остроконечная, с выпирающими сосками грудь, буквально выпрыгивала из прозрачной полурасстегнутой блузки в глаза ошалевшим от воздержания матросам.
Мужики “били копытами”. Старпом пускал слюни. Вот тут-то Люсенька и остановила свой выбор на Денисе, молодом ихтиологе, члене научной группы. Весь экипаж знал, что он не был женат, и лишь мне было известно, что у него есть девушка, которая училась в одном институте вместе с ним, и сейчас кончала четвертый курс. Моя супруга, его однокурсница, была в курсе его любовной истории. Причем, утверждала она, они любят друг друга и после рейса собирались расписаться.
Поэтому я был чрезвычайно удивлен, когда увидел, как она “клеится” к Денису, а тот благосклонно принимает ее ухаживания. Люсенька помогала Денису измерять рыб в нашей лаборатории, мыла инструменты, хотя это не входило в ее обязанности (лучше бы она на камбузе помогала коку). Они допоздна засиживались в лаборатории. Выходил Денис оттуда покрасневший, избегая встречаться со мной глазами, так как догадывался, что я все знаю о его невесте. Я забеспокоился, предчувствуя беду. И тут началось...
Вызывает меня капитан и говорит:
- Ты знаешь, о чем меня эта сучка спрашивала?
Я сразу догадался, о какой сучке идет речь.
- Нет, не знаю,- ответил я.
- Правда ли, что я имею право регистрировать в вахтенном журнале браки и действительна ли эта запись?
- Ну и что вы ответили? - спросил я.
- Ответил то, что есть,- сказал капитан.- Да, имею право и запись действительна. Другое дело, что эти браки, как правило, недолговечны. И по приходу из рейса зачастую распадаются.
Я объяснил капитану, что у Дениса есть девушка, с которой он собирается регистрироваться после рейса и надо что-то предпринять, чтобы не допустить
ошибки, которая исковеркает ему жизнь.
- Да,- согласился со мной капитан - надо что-то делать. Я ее, сучку, - закричал он,- заставлю сутками палубу драить, не разгибаясь, чтобы у нее не было сил не только соблазнять мужиков, но и разогнуться.
- А вот это зря,- глубокомысленно отвечаю я ему, - в такой позе она еще больше будет привлекать мужиков. Да и ночью не уследишь за ней. Тут надо что-то другое. А для начала я переговорю с Денисом.
Я вызвал к себе Дениса и стал, как говорится, читать ему мораль. Красочно обрисовал, что она из себя представляет и какая жизнь у него будет, если он на ней женится. Я напомнил ему, что его ждет девушка, точнее невеста, и выразительно посмотрел на него. Он покраснел, что-то пробормотал, промямлил, что все понимает и с Люсенькой больше встречаться не будет.
Довольный собой, я доложил о нашем разговоре капитану. Он почему то засмеялся, сказал, что это чепуха, и что если женщина захочет мужчину, особенно в такой ситуации, как у нас, то обязательно своего добьется. И посмотрел на меня глазами мудреца, прожившего долгую жизнь.
Вечером я их снова увидел вместе. Они сидели на корме. Она в полурасстегнутой кофточке и задранной до трусов юбке (и это при минусовой температуре). Он что-то еще пытался расстегнуть, хотя практически уже и расстегивать было нечего. Люсенька обнимала его, что-то шептала ему, целовала и мягко отводила его руки от дальнейших действий. Я плюнул с досады и пошел спать.
На утро Денис появился у меня с виноватым выражением лица, стал извиняться и потом вдруг спросил, правда ли, что капитан может их с Люсенькой зарегистрировать.
- Иди к капитану и спрашивай - грубо отрезал я. - Я не регистрирую.
- Но... он...- с трудом вымолвил Денис, ... отказывает, говорит, что надо подождать месяц или два...
- Ну и правильно, - обрадовался я. По закону положено проверить чувства и подождать с месяц или два, а может три, я точно не помню, после подачи заявления.
- Вы ответите,- закричал он и выскочил из каюты.
“Отвечу, отвечу...” про себя уже бормотал я и довольный вышел из каюты.
Шли дни, недели. Работали мы в открытых водах, без заходов в порты. Психологическая обстановка на судне ухудшилась. У многих были замечены нервные срывы. Взрывались, матерились буквально по пустякам. А Люсенька в их глазах была королевой, суперзвездой. Рыбаки с голодным блеском в глазах не сводили с нее глаз. Старпом зверел.
Капитан в сотый раз давал себе слово не брать больше в рейс молодых и красивых девок. И даже я при взгляде на нее чувствовал себя ну... не совсем адекватно, хотя и старался себя сдерживать. А ведь я взял себе за правило не давать себе в рейсах никаких расслаблений. Работа и только работа. Но это только теоретически. Попадется такая стервоза, которая трясет перед глазами голыми сиськами и вертит соблазнительной попкой, и вся твоя теория на пятый месяц вынужденного воздержания летит к чертям.
А что говорить о Дениске, который каждый вечер у нее пропадает и не только любуется ее прелестями, но и ласкает их. Мало ли что еще... А более, как мы поняли - ни, ни, ни... лишь после регистрации брака.
Ну, не стерва ли! Хотя, это с какой стороны посмотреть. Ну, в общем, у Дениса начала ехать “крыша”. Он подолгу смотрел на море отсутствующим взглядом, совершенно не реагируя на окружающих, автоматически выполнял заданную работу и зачастую с ошибками. Безразлично относился к моим замечаниям и снова не сводил глаз с моря. Я забеспокоился. И снова пошли бессмысленные консультации с капитаном и бесполезная воспитательная работа с Денисом. Мы с капитаном уже решили на все плюнуть и зарегистрировать их, как мне пришла в голову ну не совсем порядочная идея.