А он посмотрел на меня, плюнул на палубу и ушел. Я же пошел к себе в каюту и стал рассматривать себя в зеркало — под обеими глазами фингалы, левая скула опухла, я потрогал — изнутри на щеке ссадина образовалась — это мой же зуб щеку во время удара изнутри поранил. Я тут же сел за стол и написал на него докладную капитану: как он свой пост оставил и как на меня с кулаками напал. А пока все это происходило, у трапа так никого и не было — после драки чудачок опять в гальюн направился.
Видно, на самом деле, что-то не то он съел накануне.
ПОД ФЛАГОМ
Исторические перемены затронули и наше Парахетство, которое стало разваливаться, дышать, так сказать, на ладан. Но мне не особенно хотелось дергаться, я вообще стараюсь в жизни придерживаться принципа, народного — «на одном месте и камень мхом обрастает» — и не особенно стремлюсь в поисках длинного рубля или там сладкого куска покидать родную гавань. Все же в Парахетстве я на постоянной работе, и даже на государственной службе, ведь тогда это еще было государственное предприятие, хотя постепенно там все разворовали, растащили, так что даже телефоны и свет в конторе за неуплату отключили. Смешно сказать, но вскоре уже и с судна, которое на якоре в родном порту стояло, позвонить наши чудачки домой не могли, потому что все, как оказалось, стоит денег, а денег-то в Парахетстве и нет. Меня маманя стала ужасно доставать: «ищи себе работу, ищи себе работу» — и пришлось мне все же кое-какие усилия предпринять. Оказалось, чтобы работу найти, нужно две тысячи баксов на лапу дать, а у меня таких денег не было, хотя, если поискать, то найти можно было, но жалко ведь — такую солидную сумму отдавать ни за что. Однако пришлось мне так сделать, маманька меня совсем достала, каждый день на меня орала, угрожала, что из дому выгонит.
Пришел я в контору, где вербуют людей «под флаг», то есть на иностранные суда, под чужие знамена, принес в конверте бабки, там сидит такая баба, вся намазанная, накрашенная, как жучка, я с ней поговорил, поговорил, намекнул на разные обстоятельства, она мне заулыбалась, я ей конвертик тихонько передал, и она тут же мне пообещала, что как только что-нибудь подходящее будет, она меня сразу же известит. А для меня еще было важно, чтобы меня на судно взяли именно старпомом, я как раз тогда только что на старпома сдал, и мне было совершенно неинтересно идти в рейс вторым или там третьим — таких предолжений, кстати, было навалом. К тому же, никаких гарантий мне никто дать не мог — баба деньги взяла, ни расписки, ни свидетеля, ничего нет, и если она завтра исчезнет в неизвестном направлении, я опять буду вынужден искать эти два куска и нести их уже другой бабе, которая на ее месте сидеть будет.
Мамане эту аферу провернуть посоветовала соседка, тетя Нина, ее племянника тоже устроили на какой-то там сухогруз, принадлежащий одной финской кампании, там как раз требовался старпом вместо прежнего, которого по болезни списали на берег. Он пришел на судно, побеседовал с капитаном, ничего страшного, она все подробно мамане изложила, все, как он ей рассказывал, очень правдоподобно, с подробностями. Все, как обычно, кругом одни алканавты, капитан, естественно, не исключение. Ему объяснили его обязанности, хотя он и без того все прекрасно знал, и пошли они в Грецию, на Средиземное и Эгейское море. В рейсе тоже все было, как обычно — команда не просыхает, капитан — тоже, судно идет себе и идет, как говорится, из одной дырки в другую, это я так от себя добавляю, они, собственно, так не говорили. Добрались они до Греции, выгрузились, и теперь ему, вроде бы, нужно обратно улетать, а билета на самолет пока нет. К тому же, и срок контракта еще не закончился, новый старпом не прибыл, нужно ждать. Его поселили в роскошном отеле, пятизвездочном: бассейн, телевизор, видик, и бар в номере. Он каждый день загорал, купался, по вечерам порнуху смотрел то по телику, то по видику — как душа пожелает, ну а жрал, вообще, кажется на тысячу долларов в день. Он загорел как ниггер, вообще, прекрасно себя чувствовал, поэтому нельзя сказать, что он с нетерпением ожидал, пока прибудет старпом ему на подмену, он бы не прочь пожить так еще пару месяцев, а то и год. Однако все на свете кончается, как сказал классик. Как-то утром прибыл новый старпом, а он собрал свой чемодан, получил свои честно заработанные бабки, сел на самолет и отправился в родной Питер. Тетя его в аэропорту встречала, так даже не узнала и мимо прошла — так он поправился и загорел, короче, прекрасно выглядел. В общем, ему так понравилось плавать под чужим флагом, что на наш российскиий с тех пор он спокойно даже смотреть не может — у него на него аллергия.