— Вообще, он очень неосторожен, — сказал Коллингвуд.
— Ну, разве можно оставлять врага, не удостоверившись в его смерти?
— Вот поэтому-то он, вероятно, и возвратился сюда, — продолжал Надод. — Разумеется, это он зажег лампу и потом позабыл ее погасить.
— Но чем же объяснить все-таки его отсутствие в данную минуту?
— Это верно, и я даже…
Он вздрогнул и не договорил.
— Посмотрите! — воскликнул он. — Посмотрите вот сюда… около окна…
И он указал на кровавое пятно на паркете.
— Кровь! — прошептал адмирал в волнении.
— Очевидно, здесь происходила борьба, — обеспокоено произнес Надод. — И я боюсь, что наш старик попал в скверную историю.
— И вот доказательство того, что вы правы, — сказал адмирал и, наклонившись, поднял с пола пучок рыжеватых с проседью волос. — Если я не ошибаюсь, эти волосы принадлежат Пеггаму.
— Что же в таком случае здесь произошло? — воскликнул Надод.
— Пойдемте в подвал. Выть может, там мы найдем объяснение.
С замиранием сердца спустились злодеи в подземелье, где была совершена казнь над несчастным Перси.
Войдя в подвал, Надод пошатнулся и едва не выронил из рук лампу.
Вырытая накануне яма была зарыта и пуста, а клерк Джошуа куда-то исчез.
— Не может быть, чтобы он выбрался сам отсюда! — пролепетал Надод. — Кто-то помог ему.
— Слишком много народу здесь было вчера, — заметил адмирал. — Разве не мог среди них затесаться изменник?
— Я ручаюсь головой за бывших вчера здесь, — возразил Красноглазый.
Лицо адмирала покрылось мертвенной бледностью. .
— Но между тем ясно, что предатель не мог убежать сам.
— Во всяком случае, теперь мы можем догадаться о том, что здесь произошло: вернувшись сюда ночью, Пеггам зажег лампу и едва успел сделать это, как на него напали те, которые освободили Перси. Старик оказал сопротивление и был ранен. Но, судя по количеству крови, пролитой здесь, рана его была не опасна и он не умер… Следовательно, его унесли отсюда живым… Я уверен, что это дело рук норрландцев.
При упоминании о его заклятых врагах по лицу адмирала пробежала тень тревоги.
— Скоро настанет наш черед? — пробормотал он.
— Я нахожу, что вы правы, — печально согласился Надод.
Наступило длительное и тягостное молчание. Адмирал первый нарушил его.
— Вероятно, все произошло именно так, как вы представили, — сказал он. — Меня удивляет только одно: ведь он же знал, что его ожидает. Как мог Пеггам отдаться в руки врагов живым?
— Как бы то ни было, — заметил Красноглазый, — нам необходимо позаботиться о собственной безопасности, а для этого самое лучшее — уехать немедленно из Лондона да, пожалуй, и из Англии…
Этот разговор происходил в верхнем этаже, куда оба злодея вернулись, удостоверившись в побеге Перси.
— Я не разделяю вашего мнения, — произнес задумчиво адмирал. — Вы ведь знаете Фредерика Биорна: от него нам нечего ждать пощады ни в коем случае. Зачем же нам отказываться от нападения на Розольфс? Это можно сделать и без Пеггама. Если только вы уверены, что собранный вами отряд будет вам повиноваться…
— В этом я уверен, но прежде чем предпринять что-либо, я хотел бы подумать…
В эту минуту в нижнем этаже дома раздался легкий стук, как будто ветер хлопнул незапертою дверью, но ни Надод, ни Коллингвуд не слыхали этого, поглощенные своим разговором.
— Как! Вы колеблетесь? — сказал Коллингвуд. — Неужели вы не чувствуете, до какой степени тяжело и невыносимо наше положение? Неужели вам не случалось ни разу задаваться вопросом: «А что со мною будет завтра? « Находиться в постоянном страхе, что тебя убьют, отравят или похитят… Не знаю, как вы на это смотрите, но мне надоело жить такой жизнью. Я не могу… Уж лучше смерть.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. Мы отправимся в Розольфс, а так как кровь взывает о крови, то до тех пор, пока норрландцы не будут истреблены до последнего человека, мы не положим оружия…
— В добрый час! — обрадовался адмирал. — Вот это называется быть мужчиной.
С этими словами он направился было к дверям, но Надод остановил его жестом.
— Обождите еще одну минуту. Я велел своим людям прийти сюда, чтобы доложить мне о результатах поисков Пеггама. Они скоро будут здесь, я уверен в их аккуратности… Слышите? По лестнице кто-то поднимается… Наверное, это они.
В дверях показались два человека, смуглые и черноволосые, и остановились, низко и почтительно кланяясь.
— Кто вы такие? — испуганно воскликнул Надод.
— Что вам нужно? Как вы смели войти сюда без позволения? — спросил Коллингвуд.
— Сэр, — отвечал один из цыган с таким ужасным акцентом, что адмирал с трудом понял его слова. — Не извольте гневаться. Мы пришли сюда показать, как работает наш друг Фриц. Старый джентльмен хотел купить Фрица, чтобы забавлять экипаж…
— Кого купить, любезный? Какой такой друг Фриц? В Англии людей не покупают… Вот тебе полкроны и уходи отсюда, не мешай нам.
— Друг Фриц, ваше сиятельство, не человек. Мы сейчас покажем вашему сиятельству, что такое друг Фриц.
Цыган потянул за веревку, которую держал в руках. Из-за двери показалась голова огромного белого медведя в наморднике.
— Ну, друг Фриц, поклонись джентльмену, — сказал цыган.
Медведь зарычал и начал кивать своей огромной головою направо и налево.
— Друг Фриц, поклонись теперь другому джентльмену. Медведь опять закивал головою.
— Друг Фриц у нас очень вежлив, сэр, — заметил цыган. Надод и Коллингвуд рассмеялись. Страх их успел совершенно рассеяться.
— Итак, наш Пеггам собирался купить этого ужасного зверя? — спросил Коллингвуд. — Скажите, вы этому верите, Надод?
— Вполне, — отвечал Красноглазый. — Старику иногда приходили в голову самые нелепые фантазии; я помню, он говорил мне однажды, что собрал на своем острове коллекцию всевозможных животных со всех концов света. Очень возможно, что он встретил этих цыган, и медведь ему понравился. Зверь действительно великолепный…
— Именно так, сэр, — подтвердил цыган. — Старый джентльмен видел работу друга Фрица, остался очень доволен и пожелал его купить… Ну, друг Фриц, потанцуй для джентльменов, покажи, какой ты мастер.
Медведь принялся танцевать на одном месте, оставаясь в дверях.
— Теперь, друг Фриц, потанцуй для другого джентльмена.
Медведь повторил представление.
Другой цыган стоял сзади на лестнице в задумчиво-ленивой позе, свойственной этому беспечному и беззаботному племени.
— Теперь друг Фриц проглотит голову своего хозяина, — сказал вожак, — а потом выпустит ее, как только хозяин ему прикажет. Это будет очень забавно.
Цыган стал снимать с медведя намордник.
— Не смей снимать! — заволновался Коллингвуд.
Но уже было поздно: в один миг с медведя был снят не только намордник, но и ошейник. Почувствовав себя на свободе, медведь громко зарычал от радости и несколько раз раскрыл свою огромную пасть, как бы вознаграждая себя за долгое пребывание в наморднике.
— Ну, друг Фриц, позабавь джентльмена, проглоти голову своего хозяина.
Цыган заставил медведя встать на колени и сунул свою голову ему в пасть.
Голова поместилась там целиком.
Вслед затем из пасти медведя послышался глухой голос вожака:
— Ну, друг Фриц, возврати голову твоему хозяину.
И он вынул из пасти свою голову, мокрую от слюны зверя.
Медведь занял свое прежнее место в дверях и начал тихонько приплясывать, топчась на одном месте и поматывая своей чудовищной головой.
— Ну, однако, довольно, — раздраженно сказал Коллингвуд. — Надевайте на медведя намордник и ошейник и уходите отсюда.
И адмирал бросил цыганам золотой.
ГЛАВА XXI. Надод вспомнил
Стоя в стороне, Надод силился припомнить, где он раньше слышал эту кличку: друг Фриц. Он напоминала ему что-то знакомое, но дальше этого его память не шла. Время от времени он бросал недоверчивый взгляд на цыгана, но ничего не мог прочесть на его бронзовом, спокойном лице.