Кругосветные рейсы мореплавателей-одиночек получают из года в год все большую популярность, все больше усложняется программа и приобретается чисто спортивный оттенок. Во всяком случае, когда газета «Санди Таймс» объявила в 1968 году одиночную безостановочную кругосветную гонку под парусами, десять яхтсменов изъявили желание участвовать в ней.
Долгое время лучшие шансы на победу в этом необычайном океанском сверхмарафоне были у француза Бернара Муатесье. Он шел все время со значительным опережением графика «вояжа века» Фрэнсиса Чичестера, совершенного за рекордный срок — двести двадцать шесть дней. Сам Чичестер, напряженно следивший за ходом гонки и имевший полную информацию о положении яхт (он был председателем судейского жюри кругосветки), считал, что «победа у Муатесье в кармане».
Уверенность в скором финише французского мореплавателя еще более укрепилась, когда в начале марта 1969 года он оказался у мыса Горн. Еще немного — и выход на «атлантическую прямую». Предполагалось, что Бернар Муатесье прибудет в Плимут между 5 и 20 апреля. Вспомнили даже, что день рождения Бернара 10 апреля, и высказали предположение, что скорее всего отважный француз должен финишировать именно в этот день.
Но вот наступил апрель, а за ним и май. Ожидание напрасно — от Муатесье нет никаких известий. Сэр Фрэнсис от имени жюри и устроителей кругосветных гонок обратился к капитанам всех кораблей, плававших тогда в просторах Тихого и Атлантического океанов, с просьбой наблюдать за морем. Такое же обращение было послано чилийским летчикам, совершавшим рейсы в районе мыса Горн. Здесь уместно сказать, что сам Муатесье мог сообщить о себе только при встрече с каким-нибудь судном. Подражая своему кумиру Джошуа Слокаму — первому человеку в мире, в одиночку обогнувшему земной шар, французский мореплаватель не взял в рейс радиоаппаратуру. Зато он вновь «изобрел» способ связи, которая действовала на три-четыре десятка… метров. С помощью пращи он мог забросить записку с борта своего кэча «Джошуа» (названного, конечно, в честь Джошуа Слокама) на борт проходящего мимо корабля.
Наконец в июне месяце 1969 года греческий пароход встретил одинокий парус южнее Американского материка. Это был Бернар Муатесье. С помощью своей «связи ближнего действия» он метнул на палубу «грека» записку, текст которой немедленно передали в Плимут. «Я не иду в Плимут, — говорилось в записке. — Теперь, когда дорога изведана и я знаю, что могу идти быстро, мне незачем идти в Плимут ради всего этого шума. Я ненавижу рекорды. Иду на Таити».
Текст вместе со «свежими» фотоснимками Муатесье обошли газеты. Любопытно, что мореход фотографировал себя сам и по примеру потерпевших кораблекрушение поместил снимки в три бутылки и, тщательно закупорив, выбросил в океан, когда огибал мыс Игольный. Одну из бутылок нашли на берегу Африканского континента и переслали самолетом в Париж.
В западных странах на поступок Муатесье реагировали одинаково: «Парень не в своем уме! Отказаться от приза, славы, денег?!»
Однако в сентябре 1969 года отважный француз «в добром здравии и памяти», как писала таитянская газета, ошвартовался у одного из пирсов Папеэте, пройдя пятьдесят четыре тысячи миль без остановки. И хотя сам мореплаватель с отвращением относится к рекордам, он установил замечательный рекорд — практически полтора раза обойдя вокруг света.
…А в самом конце апреля 1969 года в английский порт Фалмут вошла яхта «Суахили», стартовавшая из этого порта триста одиннадцать дней назад. Ее капитан тридцатилетний моряк торгового флота Робин Нокс-Джонсон стал победителем кругосветного безостановочного сверхмарафона.
Несколько недель отважный мореход считался погибшим, потому что радиосвязь с ним была прервана. Высказывалось предположение, что «Суахили» потерпела крушение у мыса Горн. Однако затем проходящее судно обнаружило яхту меньше чем на полпути между Южной Америкой и Англией — у Азорских островов.