Линеметы отстрелялись абордажными крючьями. «Кошки» перелетели через леера «Решетникова» в районе колодца – самого низкого места на этом морском транспорте; обратный механизм линеметов тут же натянул тросы. Рулевой повернул штурвал, резко сближаясь с судном.
– Полный вперед! – выкрикнул Винник на ходу в рубку. С таким же успехом он мог отдать команду «Стоп, машина!» – перехватчик по скорости и маневренности превосходил его судно в разы.
Он не был уверен, прошел ли сигнал бедствия по международному каналу. Помехи в рации и объяснения радиста подсказали ему: пираты предусмотрели все, в том числе и заглушили все радиочастоты. И – еще одно обстоятельство. Теперь он знал в лицо человека, с которым беседовал в эфире.
«Спасите наши души!» Для Винника это стало главным. Главное – не допустить беспредела, избежать жертв. Save our ship[1]. Сейчас Винник на своем примере понял, почему в сигнале бедствия слово «корабль» заменили словом «души».
Едва Винник открыл дверь в рубку, услышал усиленный громкоговорителем голос:
– Капитан, остановите судно! Иначе я открою огонь всеми огневыми средствами. Их у меня больше, чем вы думаете.
Да, он прав, простонал Винник. Он увидел те недостающие катера. Такие же черные, как и «Интерцептор», они на высокой скорости обогнали «Решетникова» и уставились на него пулеметными стволами и жерлами гранатометов.
– Стоп, машина!
Едва чувствуемый толчок – это «Интерцептор» столкнулся с «Решетниковым» бортами, – и на палубу российского судна высыпали пираты.
Ими руководил кряжистый американец Скип Зинберг. С белыми, как снег, седыми волосами, вооруженный пулеметом с коробчатым питанием, Скип отдавал привычные команды:
– На мостик! В машинное отделение! Вторая палуба!
Накамура ступил на борт захваченного судна и походкой вальяжного человека поднялся на мостик.
С бледным лицом и трясущимися руками Винник начал было:
– Это незаконно! Вы…
– Бросьте, капитан, – Накамура лениво махнул рукой. – Вы мне еще лекцию по морскому праву прочтите. Знаете, что вы должны сделать? Сказать мне спасибо за творческий подход.
– Чего вы хотите?
– Вы знаете, капитан: картины из ваших музеев.
Было странно видеть на посеревшем лице Винника улыбку. Потом он разразился нервическим смехом. Он сказал то, чего не должен был говорить ни при каких обстоятельствах! Он невольно выписал смертный приговор своей команде и людям, за которых он отвечал головой.
– Интересуетесь подделками? На борту копии!.. Вы в своем уме – как вас там зовут? Только не Дэйв Аркуш.
– Меня зовут Шон. Шон Накамура. – Японец, назвав свое имя, поставил своего рода росчерк под смертным приговором…
Теперь и он побледнел. «Правда, – прострелило откровение в голове Накамуры. – Это чертова правда!» Ему не требовалось доказательств – они были художественно выписаны на лице русского капитана.
«Обмануть собственных воинов, обещав им легкую победу», – снова пронеслось в его голове. Он сам влез в их шкуру. Всю информацию о судне-галерее он получал из самого надежного источника и по определению не мог посчитать ее непроверенной. Со всей России и окрестностей собирают всего Айвазовского и подвергают картины неоправданному риску: в случае катастрофы на море ко дну навсегда уйдут мировые шедевры. Уже сейчас русские художники растут в цене, каждое полотно – миллионы долларов. Именно в таком ключе он получил предостережения и не принял их как приказ – не трогать российское судно. Все это время в нем теплилась надежда: «А вдруг?..» И вот сейчас кровь взыграла в венах Накамуры, вытворяя с ним что-то невообразимое.
…Словно отвечая русскому капитану, японец растянул непослушные губы в улыбке. Облизнув их, он в полном молчании покинул мостик.
Безразличие завладело всем его телом и мыслями. Он смотрел и не видел деревянные ящики, которые его боевики складировали у правого борта. Он насмехался над теми, кто, сорвав с ящиков крышки, любовался полотнами великих русских мастеров и видел в них блеск золота. Впрочем, у него оставался шанс проверить слова капитана.
Взгляд Накамуры вырвал из толпы русских моряков пожилую женщину.
– Кто вы? – Шон медленно подошел к ней. – Представьтесь, пожалуйста. Говорите по-английски?
– Разумеется. Мария Логинова, – последовал ответ. – Заведующая Дагестанским республиканским музеем изобразительных искусств.
Накамура удивленно приподнял бровь. Голос Логиновой по-старчески дребезжал, но не дрожал от страха.
– Вы-то мне и нужны. – Он поманил ее и остановился напротив тары. Жестом приказал Скипу Зинбергу взять картину в руки. – Как называется это полотно? – спросил он у Логиновой.
1
«Спасите наш корабль» – самый первый вариант международного сигнала бедствия, даваемого по радио гибнущими судами или самолетами.