— Всплываем!
Воздух сильными толчками выталкивал воду из балластных цистерн. Командир набросил на плечи кожаный реглан и направился к трапу. Штурман даже не поднял головы. Он придвинул к себе «Атлас морских течений» и начал вычислять время приливов и отливов. Лодка в режиме ста оборотов ринулась к устью Гумбера. Ее нос стремительно вздымался на волнах, в решетках и шпигатах[20] с шумом пенилась вода. В первом часу ночи лодка вплотную приблизилась к берегу. Запахло сырой землей, слева мелькнули и пропали огоньки, луна скрылась за плотным слоем облаков. Лодка почти полностью сбавила скорость и шла почти бесшумно, едва различимая в густой, будто спрессованной мгле.
— Восемнадцать метров… шестнадцать метров… четырнадцать метров… — монотонно докладывал штурман, считая обороты диска эхолота.
— Двигаемся дальше? — шепотом спросил инженер-механик.
Командир на мгновение задумался, провел рукой по заросшему щетиной лицу и скомандовал:
— Дальше! Самым малым ходом!
Неожиданно ветер донес со стороны берега шум корабельной машины. Английский сторожевик патрулировал отведенный ему квадрат.
— Прямым курсом идет. Сейчас к нам приблизится, — пробормотал штурман.
— Тревога!
Командир последним спрыгнул в люк и тут же повернул рычаг запорного устройства.
— Лечь на дно! Выключить все приборы! Никому не двигаться!
Под днищем зашуршал гравий, лодка пару раз подпрыгнула, как телега на кочках, проползла несколько метров на киле и замерла.
Сторожевик медленно приближался, словно плетью стегая воду винтами.
— Глубина?
— Девять метров, — ответил инженер-механик.
«Проклятье! — выругался про себя командир. — Он же нам рубку протаранит».
Но судьба, видимо, хранила их. Сторожевик прошел совсем рядом, даже не задев лодку. Вскоре шум винтов затих вдали. Командир отдал приказ:
— Всплывать!
Палуба с пронзительным визгом и лязгом часто-часто задергалась, но лодка не тронулась с места. Натужно взвыл электродвигатель. Инженер-механик распорядился увеличить давление в балластных цистернах. Безрезультатно.
— Похоже, мы застряли, — он окинул взглядом бледные лица стоявших вокруг него людей.
Командир перебрасывал ручки машинного телеграфа то на задний, то на передний ход, но субмарина, казалось, прилипла ко дну. Внезапно она рванулась вверх и с оглушительным всплеском выскочила на поверхность.
Командир, гремя тяжелыми сапогами по скобам трапа, поднялся наверх и откинул крышку люка.
От резкого толчка лодку все еще подбрасывало на волнах как целлулоидную игрушку. Командир дал обоим дизелям средний ход. Черная стрелка глубиномера подползла к нулевому делению. Командир приказал развернуться и подготовить торпедные аппараты к выбросу мин.
При выходе из фарватера лодку потряс грохот близкого взрыва. Позади взбух огненный шар, багровыми отсветами озаривший черное небо.
— Вероятно, сторожевик напоролся на мину, — у инженер-механика от удовольствия даже заблестели глаза. — Хорошее начало.
Лицо командира исказила гримаса. С трудом подавляя в себе желание издать радостный вопль, он сжал кулаки так, что ногти больно впились в кожу. «Наконец-то я услышал взрыв, — думал он. — До чего ж великолепный звук».
Перед его мысленным взором в очередной раз предстал вожделенный крест на черно-бело-красной ленте. «Топить, — командир чуть улыбнулся своим потаенным мыслям, — топить всех подряд, и тогда Дениц уж точно переведет меня на нормальное судно».
О чем не говорилось в сводках
Небо над Северным морем грозно хмурилось. Громадные волны гнались друг за другом, с шумом опрокидывая пенистые гребни. Подводная лодка то поднималась вверх, то тяжело оседала между валами. По мере ее продвижения в северо-западном направлении становилось все холоднее и холоднее. Весна в этом году явно запаздывала.
В жилых помещениях свободные от вахты моряки крепко спали, вспоминали в полудреме жен и невест, листали зачитанные до дыр бульварные романы или лениво просматривали иллюстрированные журналы. В кухонном отсеке старший кок отложил черпак и вызвал бачковых.[21] Загрохотали по железным пластинам пола тяжелые шаги, запахло горелым мясом. С трудом удерживая равновесие, бачковые несли алюминиевые емкости с тушеными свиными ножками и кислой капустой. Чтобы хоть немного поднять настроение, радист насадил на черный штырь проигрывателя заезженную пластинку, в отсеках загремела лихая, правда, уже изрядно поднадоевшая музыка и зазвучал хор, исполнявший «Песню о походе на Англию».