Мадам Мерибель не смогла сообщить следователю ничего ценного. Ее брат и муж ладили между собой. Их дело, несмотря на кризис, процветало… Комиссар Шантавуан отказался дать какие-либо пояснения. Самоубийство вызвало массу сожалений в местах, где живут друзья покойного. Появилась его фотография, и он против воли отпрянул от экрана. Он увидел себя мертвым, таким, как покажут миллионам людей завтрашние газеты. Эта фотография была сделана три года назад, когда заканчивалось строительство «Двери в Бесконечность». Он казался уверенным в себе, значительным. «Со времени смерти мадам Севр, преждевременно скончавшейся от неизлечимой болезни, финансист вел очень замкнутую жизнь. Этот траур мог бы частично оправдать драматический исход…» Начались спортивные новости. Севр выключил телевизор. На этот раз он победил. Он снова взял чашку и стоя доел краба, чувствуя какое-то недовольство. Нет, траур ничего не может оправдать. Если комиссару этого достаточно, что ж, тем лучше! Но он-то сам знает, что дело вовсе не в этом… Сначала, конечно, потеря была ужасной. И даже сейчас долго думать об этом невозможно. Однако…
Он вымыл чашку, стакан, щеткой смел со стола крошки. Что он будет делать весь вечер? Может, сходить взглянуть на этот киоск внизу, хоть пройтись немного. Он оделся, засунул фонарик в карман куртки и вышел.
Буря немного утихла. Он выглянул в сад, увидел, что дождь уже кончился и вышел на дорожку. Было темно, но небо время от времени светлело: Севр вспомнил, что теперь полнолуние. Ему сначала захотелось курить, но потом он раздумал.
Из города его никто не увидит. Ближайшие дома метрах в пятистах, за пустырем. Даже в темноте он легко представил себе распланированный участок, где уже размечены были улицы, стояли фонари, которые, может, никогда не зажгутся, щиты с большими буквами: Кабинет Севра. Ла Боль. Проспект Ласточек. Их наверняка опрокинуло ветром. Еще одно предзнаменование!
Пляж остался слева. Там вольно плескалось море, и его гул переполнял ночь. Никому им в голову не придет искать здесь. Севр медленно направился к агентству. Это самое агентство – истинное спасение, там все ключи, оставленные матушке Жосс. Дверь от ветра приоткрылась. Севр вошел, еще раз обшарил ящики стола и картотеку. Нашел три ключа на одном колечке с этикетками: Ворота. Задний двор. Гараж. Если что-то и осталось, то непременно в гараже. Но в котором? Под каждым блоком, в подвале, располагались стоянки, с боксами по бокам. За каждым углом справа сразу видны были наклонные дорожки спусков. Севр торопливо сбежал вниз. Его фонарь вспугнул тени, а шаги разбудили эхо. Он попытался открыть два ближайших бокса, но ключ не влез в скважины. Он прошел вдоль огромной стоянки, с удовольствием отметив, что стены и пол совершенно сухие. Четвертый бокс открылся сразу. Он весь был завален коробками, мешками, звенящими бутылочными ящиками. Настоящий продуктовый склад! Луч фонаря осветил коробки консервов, в некоторых местах банки раскатились по полу. Странно. Севр направил луч вверх, чтобы осмотреть бокс полностью. У него появилось такое чувство, будто продукты либо были свалены в кучу как попало, либо кто-то уже обшарил бокс. Но, очевидно, тут никого не было. Надо думать, владелец магазина поручил все убрать какому-нибудь безответственному служащему, а тот исполнил поручение в последний момент, перед самым закрытием.