Он в одних носках прошел через кухню, чтобы попить из крана, но воды не было. Его окружала враждебность. Он начинал чувствовать холод. Что сказала Мари-Лор? «Ты с ума сошел?..» Он с ума сошел. Только сумасшедший мог бежать, такой ненастной ночью, пытаясь спастись… от кого? от чего?.. Он уже не знал, но в ушах у него все еще звучал выстрел, от которого задрожали стены. Мерибель наконец обрел покой. А теперь он в бегах. И его будут травить, как злодея.
Он вошел в гостиную. Луч фонарика упал на светлую деревянную мебель, и он вспомнил фразы из рекламного проспекта, сочиненные им самим. Самый красивый ансамбль на всем Кот-д'Амур, в 500 метрах от Пирнака. Вы покупаете небо и радость. Вы делаете вклад на счастье. Тогда он даже не подозревал, что лжет, каким-то пока еще непонятным образом. Завтра… послезавтра… у него еще будет время найти причины краха. Прежде всего выспаться. Он снял куртку, машинально вынул все из карманов; он так устал, что ему долго пришлось размышлять, глядя на трубку, табакерку, зажигалку, бумажник, все эти предметы, к которым его пальцы не привыкли прикасаться. Они принадлежали Мерибелю. Часы на его запястье были Мерибеля. Обручальное кольцо… ему пришлось снять его с Мерибеля и надеть ему свое. Труп Мерибеля стал его трупом. Кто сказал, что он сумасшедший? Он мертв. Если б только еще суметь заснуть мертвым сном! Он отправился на поиски спальни. План квартиры кружился у него в голове; он снова оказался в прихожей пробираясь наощупь. Однако, спальня, кажется, выходила на море? Он сориентировался по шуму. С этой стороны рев ветра подымался до такой резкой музыкальной ноты, что он, опустив голову, остановился в изножье кровати. В этой пустыне Бриер, каких только бурь не видел он раньше. Но эта была особенной. Она позаимствовала у его собственной драмы какую-то особую мрачность, как если бы, каким-то чудесным образом, он сам вызвал ее. Кровать была широкая, покрытая роскошным покрывалом, но ни простыней, ни пододеяльника не было. Это была почти кровать-декорация, целью которой было соблазнить визитеров, прогуливающихся из комнаты в комнату, как в музее, немного ослепленных светом, взрывной гармонией красок, и думающих: «Жить здесь!» Севр снял брюки и кинул их на глубокое, обитое мягким, нежным, как весенний газон, велюром. Холод был вполне сносный. Через плотно закрытые окна дул свежий ветер простора, как дыхание, отдающее сыростью, мертвыми водорослями. Но сырость была хуже холода. От нее ткань была липкой. Подушка была влажной. Постельное белье прилипало к коже. Севр вытянулся, потушил фонарь, потер одну о другую заледеневшие ноги. Стоял полнейший мрак. Однако он закрыл глаза, чтобы остаться наедине со своим страданием, и понял, что не сможет уснуть.
Мари-Лор теперь, наверно, звонит в полицию. Скандал разразится завтра. Все в оцепенении узнают, что Жорж Севр покончил с собой, выстрелив из ружья себе в лоб, и что его зять, Филипп Мерибель, бежал. Так ли это? Все настолько осложнилось!.. На самом деле убил себя Мерибель, и это он сам, Севр, придумал мистификацию, чтобы выдать мертвеца… Конечно! Это ни на что не похоже! И в конце концов преследователи легко узнают истину. Тогда его обвинят в убийстве Мерибеля. К счастью, он сможет показать письмо, но… Ему не хотелось больше размышлять. Он слишком устал. Завернувшись в одеяло, свернувшись калачиком, он пытался сохранить тепло, выжить, несмотря ни на что, потому что, может, еще есть хоть какая-то надежда. Он погружался в ледяную дрему, теряя сознание. Порыв ветра стегал стену, бросал в ставни горсть капель, стучащих, как горсть камешков. Он со стоном повернулся на другой бок… Дениза!.. Впервые со дня траура он не подумал о Денизе перед сном. Если б она была рядом… Он долго дремал с открытым ртом, как вдруг неожиданно прозрел в ночи и его сознание озарилось неким ночным ясновидением, которое похоже было на безнадежный свет луны. И он почувствовал, что погиб. Он заболеет. Никто не придет ему на помощь. Весь ансамбль зданий тщательно заперт, законсервирован на зиму. В декабре никто не станет сюда приезжать. Даже матушка Жосс уже не ходит проветривать помещения, опустевшие вплоть до самой Пасхи. Он был более одинок, чем потерпевший кораблекрушение на необитаемом острове, и лишен всего необходимого! Мари-Лор пообещала: «В четверг!» Но сможет ли она ускользнуть от тех, кто станет беспрестанно допрашивать ее? Какая находка – эта женщина в слезах, брат которой мертв, а муж бежал для газет! А если полиция раскроет истину, еще хуже: она станет вдовой человека, убитого ее собственным братом! А если она будет молчать, все подумают, что она соучастница. А если…