– Да, конечно… Дайте мне привыкнуть к этому.
Они опять замолчали, но на этот раз уже как-то по-другому. Между ними возникло некое сообщество, что-то странное, только из-за того, что она сказала: «провести ночь».
– Я могу запереться в своей спальне? – спросила она, и в ее голосе снова прозвучала насмешка.
– Вам нечего меня бояться, уверяю вас.
– Она лучше меня?
– Кто?
– Ваша подружка… Та, которую вы ждете.
Она не опустила оружие и продолжала искать брешь в его укреплениях. Севр сел в углу дивана, твердо решившись молчать.
– Я же все равно ее увижу, можете мне все рассказать.
Севр об этом как-то не подумал. В присутствии этой женщины ему невозможно будет поговорить с Мари-Лор. Даже если он запрет ее в комнате… Значит надо пойти в квартиру-образец?.. Но тогда придется оставить Доминику одну… На его лице, наверно, ясно читалась растерянность, так как Доминика продолжала:
– Предупреждаю. Здесь вам не дом свиданий… У меня, конечно, широкие взгляды, но не до такой степени…
– Я жду свою сестру! – вне себя заорал Севр.
– Ах, вот как… Вашу сестру!
Она уже ничего не понимала, и пристально следила за Севром, не обманывает ли он ее.
– Вам не кажется, что вы должны сказать мне правду?.. Раз вы не вор и не убийца, я думала, не страшно, если я обо всем узнаю, если это, конечно, не семейная тайна.
– Именно. Это семейная тайна.
– Как хотите!
Она повернулась на каблуках, как испанская танцовщица, платье на ней закружилось, приподнялось, открывая чулочную подвязку. Она направилась в спальню, но Севр окликнул ее.
– Мадам Фрек, клянусь вам, это правда… Я жду сестру… Поэтому хотел бы… То, что вы предложили, помните: я вас закрою, а потом предупрежу полицию… Да, это лучший выход. Когда она приедет, я закрою вас на ключ и уйду… И еще, если вы согласитесь не рассказывать обо всем… вы бы оказали мне большую услугу…
– Это так важно?
– Да. Никому не нужно знать, что я жду сестру. Кроме того, вы могли бы описать меня не совсем… точно, понимаете?
– В общем, вы не только держите меня заложницей в моем собственном доме, но и считаете нормальным сделать меня соучастницей в чем-то, чего я не знаю… Вы не находите, что это слишком, мсье Дюран?
Она чуть повысила тон, но не казалась в самом деле рассерженной. Она лишь играла возмущение, чтобы вызвать его на откровения. Он развел руками.
– Мне очень жаль.
Она тут же передразнила его.
– Мне тоже очень жаль… – и она вошла в спальню и закрыла за собой дверь. Севр понял, что его на грани провала. Если она позвонит в полицию и скажет, что он ждал свою сестру, сразу все станет ясно. Как избежать такого риска?.. Как нейтрализовать эту женщину, чьим первым стремлением будет месть? И чем дальше он будет ее задерживать, тем хуже. И потом, придется еще все объяснять Мари-Лор, рискуя совсем ее напугать. Что ж? Не может же он задушить Доминику, чтобы не дать ей… Сжать руками шею… там, где кожа все нежнее, где бьется жизнь… Только чуть-чуть, чтобы посмотреть, что будет…
Дверь спальни снова открылась. Доминика надела легкий пеньюар, подпоясанный скользящим пояском, и сунула ноги в шлепанцы. Полуобнаженная она чувствовала себя вполне уверено. В руках у нее был флакон с красным лаком и маленькая кисточка.
– Раз вы долго собираетесь меня держать, – сказала она все так же и естественно, и нарочито-наигранно, – муж начнет беспокоиться. Тем хуже для вас.
– Он далеко, – проворчал Севр.
Она открыла флакон и начала красить ногти на левой руке.
– Три часа самолетом!
– Он ревнив?
– Да, и в то же время безразличен… потому что уже постарел, теперь. Все достаточно сложно. Он столько раз был перед лицом смерти, что каждый день для него – это подарок Провидения.
– Перед лицом смерти?
– Да… Он воевал, под Ораном, там, где война была особенно ужасна.
От красного лака ужасно пахло эфиром. Севр следил за осторожными движениями кисточки, которой молодая женщина действовала с исключительным вниманием, приоткрыв рот и сдвинув брови. Не отрывая глаз от ногтей, она наощупь отступила к креслу напротив Севра, и когда почувствовала бедром подлокотник, медленно села, опускаясь на одной ноге. Пеньюар распахнулся, и он увидел черный чулок на подвязке.
– Понять не могу, как это мы поженились, – продолжала она. – Тогда я еще не была его женой. Он женился на мне позже, когда мы жили в Испании, потому что испанцы на этот счет не шутят… Вы не поддержите? Левой рукой у меня не очень получается.
Она протянула флакон, опустила туда кисточку, и, вытаскивая ее, запачкала ему пальцы красным.
– О, извините… Это легко стереть, не волнуйтесь… Ваша жена не красит ногти?