Порыв ветра с воды донес к Сенцову визг поросенка (традиционного подношения подводников своему счастливому в бою собрату), но тотчас его заглушил торжественный марш. «Будет рапортовать командующему», — подумал Сенцов. Представил себе мужественное и доброе лицо адмирала с застывшей у козырька фуражки рукой, и тут только вспомнил, что идет выполнять спешное поручение командующего. Он побежал в гору, ругая себя зевакой, любопытным бездельником и мальчишкой. Командующий отдал в его распоряжение свой катер, и Долганов томится на рейде, и хуже того — томится в неведении, когда наконец встретит Наташу.
Но ему не удалось без новой задержки пробежать улочку, ведущую к квартире Долганова. Его окликнул командир-катерник, еще не знавший, почему над базой раскатился орудийный выстрел. Пришлось рассказать, что с победой возвратился Петрушенко и ему сейчас устраивают торжественный прием на пирсе.
— По разведданным «Гросс-адмирал» основательно поврежден и под эскортом своих эсминцев едва дотащился до фиорда севернее Нарвика. Командир английской лодки наблюдал возвращение «Гросс-адмирала» с позиции. Он будто хотел атаковать фашиста в свою очередь, но не успел выйти в точку, удобную для торпедного удара, — торопливо выложил штабные сведения Сенцов.
— Обидно потомку Нельсона, — посочувствовал офицер. — Упустить такой случай.
— Да, жалко, что не добили. Петрушенко слишком поздно сообщил штабу о своем ударе — его гоняли немецкие эсминцы часа три, а то штаб нацелил бы другую лодку и поднял авиацию.
— Вообще пора перенять у фашистов их тактику работы подлодок группами, — решительно заявил катерник.
— Может быть, — согласился Сенцов, — но организация волчьих стай требует отработки. У нас ведь есть еще победа. Ручьев со своим отрядом сегодня ввел в залив конвой из Атлантики, все транспорты целехоньки, хотя вокруг них вертелось пять лодок. А стайку куснули крепко, одну уничтожили, другую основательно подбили.
— Вот как? Значит, миноносники стали наш хлеб отбивать. Это кто же? Неужто при руководящем участии самого Ручьева?
— «Упорный», Долганов. Воистину упорно действовал. Четыре или пять заходов сделал.
— Ага, значит, отчасти и мы причастны к этому делу. У Долганова минером наш выученик, старший лейтенант Игнатов. Лихой парень.
— Видать, что вы не плавали на больших кораблях, — обижаясь за Долганова, отозвался Сенцов. — Как бы ни был расторопен ваш Игнатов, самое важное в такой встрече — боевое маневрирование. А это дело командира, и никто на флоте не проведет его с красотой и точностью Долганова. Так думает и наш командующий.
Сенцов даже остановился и, покраснев от возмущения, замахал короткими ручками.
— Командующий, — вскричал он, — еще никому из командиров не разрешал принимать на борту корабля жену. А вот сейчас мне поручил отвезти супругу Николая Ильича и передать ему свой сердечный привет. Что?!
Катерник не собирался защищать свое неосторожно высказанное заключение и не думал ссориться с Сергеем Юрьевичем.
— Друг ты мой, чего кипятиться. Я за ордена обоим, всей братве «Упорного». Долганова уважаю не меньше тебя. Хочешь, сейчас доставлю вас с Долгановой к Николаю на «охотнике»?
Они уже были перед высоким крыльцом дома, в который третьего дня Сенцов доставил Наталью Александровну, и он протянул руку катернику.
— Спасибо, командующий велел идти на его катере.
— Человек! — одобрительно протянул командир «охотников». — Но и поперчить умеет, когда следует. Бывай здоров. Долганову привет и двойное поздравление…
Катерник пошел под гору, пропустил мчавшуюся поперек улицы стайку детворы на лыжах и в финских санях и крикнул:
— А хорошо-то сегодня, Сергей… Двум победам радуется природа. На весну поворачивает.
Действительно, от сугробов, заалевшихся над дальней грядой скал, несло бодрящим запахом талого снега. Красные лучи низкого солнца весело сверкали в окнах голубых и оранжевых домов, а внизу, в бухте, вода плавилась, как только что разлитый металл.
Сенцов припомнил свой приезд, прогулку в пургу и искренно отозвался:
— Хорошо!.. И будет еще лучше.
Дверь ему открыла улыбающаяся от счастья Долганова.
— Значит, едем?
— Пойдем, пойдем! Только одевайтесь потеплее. На заливе прохватит.
— А я совсем собралась. Только шубку и платок накинуть.