— А я знаю, — зашептал вдруг Тишка, — кто они такие.
— Ну, кто?
— Так я тебе и скажу! Считай меня несдавшимся, тогда скажу.
— Ишь ты какой! Нет уж, так легко не отделаешься. Я и сам без тебя знаю, кто они.
— Ребята, нам бы куда-нибудь повыше надо забраться. Теперь самое интересное будет, — шепнул Гришук.
— Это верно, — согласился с ним Тишка.
— А ну тебя! Сиди уж, где сидишь. Куда это еще тебя понесет? — тихонько заныл Бондя.
— Да и то верно: раз влипли, так уж затаимся здесь. Переждем, — поддержал его Валенца.
— Ах вы, гады! — зашептал с жаром Тишка. — Сами затащили сюда, а теперь труса справляете. Вот сейчас как крикну, так разом они сюда примчатся. Идем, Гришук, ну их...
— Полегче, полегче!.. Ладно, и мы от вас не отстанем. А то будешь потом кричать, что ничего не боялся, — шепнул Валенца.
Бондя уныло посмотрел, как все трое поползли на животах. Встав на четвереньки, он тоже направился вслед за ними. Мальчишки выбрали себе позицию поближе к дорожке. Тишка ухитрился найти такое место, что и море оттуда было хорошо видно.
Все попрежнему парило. Солнце все так же плыло в молочной дымке. Неподвижная стена тумана продолжала закрывать полгоризонта. В бухте Морского Чорта было тихо. И только далеко за спинами мальчишек, там, где скалы спускались прямо в море, монотонно гремели волны.
Тишка одновременно следил и за дорогой и за морем. Он то и дело дергал головой, поворачивая ее во все стороны. Гришук был рядом с ним. А их друзья сидели на земле, опираясь спинами о теплые камни. Они, прищурившись, смотрели на солнце. Тишка ни разу больше не приметил спрятавшихся в камнях людей. Никакого движения! И дорожка была пуста, да и море поблескивало на солнце, свинцовое, одинокое. А что, если им это все привиделось: и бухта, и Морской Чорт, и люди, выплывшие из воды, и всё, на что сейчас глаза смотрят? Что, если попросить Гришуху ущипнуть его? Уж больно все похоже на сон. Вот и день какой-то обманчивый. И солнце есть на небе, и словно нет его. И туман в море, и тоже как будто его нет. Или тепло это так действует, что не чувствуешь даже, что ты живешь на свете? Ну где вот они, эти парни? Неизвестно откуда вынырнули, а теперь словно сквозь землю провалились. По тону их разговора Тишка чувствовал, что они не могут быть дурными людьми. Купальщикам-то они уж во всяком случае ничего плохого не сделают. Они кого-то другого ждут. Эх, чуяло его сердце, что здесь серьезное дело! Недаром начинало оно биться каждый раз, как только ветерок доносил треск сухой ветки или любой другой шорох.
Прошло еще немного времени. Валенца устал смотреть на солнце. Он поднялся и присоединился к наблюдателям. Начальственно растолкав приятелей, он устроился на самом удобном месте. У камня имелся ровный, плоский выступ, и Валенца, разложив на нем локти, как на подоконнике, снисходительно оглядел друзей. К нему вернулся былой его задор.
— Ну, вороны, что у вас здесь слышно?
— А вот тебя только и ждали, грача.
— А вот сейчас как докажу, что без меня дело не обойдется!
— А попробуй.
— А думаешь, трудно? Сейчас вот и докажу. Трудно, что ли? Вот сейчас... Да вот дядька к морю идет...
— Где?
— Да вон, по дорожке. Эх вы, вороны, вороны! Что, не доказал?
— Тише ты! Не шепчи ты мне в ухо. Еще ничего и не известно.
У Тишки спина покрылась холодным потом. А руки и ноги вдруг ослабели. Ему было очень досадно, что он так позорно прозевал появление дядьки. Вот чорт этот Валенца! Суется всегда не во-время, доход только отбивает. Никогда с ним не следует связываться. И как это они с Гришухой проглядели дядьку?
К морю спускался мужчина. Он появился из-за поворота в том самом месте, откуда несколько раньше стремительно выскочили мальчишки. Одет путник был так, словно ждал он с моря шторма. На нем была серая брезентовая куртка и такой же картуз. Сапоги с длинными, обтрепанными голенищами плотно сидели на ногах. Тонкие ремешки стягивали их у коленок. За спиной мужчины болтался зеленый туристский рюкзак. А в руках он держал длинную палку.
Шел мужчина по дорожке лениво, словно был он в этих местах вроде путешественника, имел уйму свободного времени и никуда не спешил. Он ковырял палкой камешки на тропинке, переворачивал упавшие листочки, смотрел на небо.
— Неспроста он тут околачивается. Его-то они и поджидают,— шепнул Тишка.
— Ну да, ты все знаешь! Больно он им нужен! Чего с него взять-то?
— Дурак ты! Ничего-то ты не понимаешь в серьезных делах. Что они, бандиты, что ли?
— Ребята, ребята, прячьтесь скорей, — зашептал вдруг Гришук, — увидит! Ух, и недобрый же это человек! Глазами он так и зыркает. Так по сторонам и шныряет.