– Именно так я и намерена поступить, – гордо вздернула подбородок Джоанна.
– Тебе не придется удерживать его всю ночь, – горячо заговорил Эндрю. – У моего отца есть план получше. – Он откинул со лба длинную прядь волос и хихикнул, как напроказивший мальчишка. – Под твою кровать я спрятал оружие!
– Оружие! – ахнула Джоанна.
– Тебе понадобится наша помощь, девочка, – сказал Эвин. – Мы проследим, чтобы ты исчезла раньше, чем он изнасилует тебя.
– Он не будет делать этого против моей воли, – затрясла головой Джоанна.
– Ради бога, девочка! – саркастически засмеялся Эвин. – Ты сама себя обманываешь. Маклин ненавидит всех, кто носит имя Макдональд. Ты что, не знаешь, что все говорят об этой женитьбе? – Он печально покачал головой. – Маклин никогда не хотел жениться на тебе. Он категорически отказывался от предложения короля взять в жены наследницу Макдональдов. Подлый ублюдок согласился на этот альянс только под угрозой сурового наказания.
Джоанна гордо выпрямилась и стала смотреть на стену у него за плечом.
– Я знаю, что он не хотел жениться на мне, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Я тоже не горела желанием выходить за него замуж.
Эвин взял Джоанну за подбородок и заставил смотреть себе в глаза.
– Если у тебя нет никакой гордости за клан Макдональдов, – проскрежетал он, – или за своего отца, храброго горца, который погиб, сражаясь за старого короля Стюарта, то, может, у тебя осталась хоть крупица гордости за твою англичанку-мать?
Джоанна смотрела в его полные ярости глаза, и мрачное предчувствие сжало ей сердце. Она откинула его руку прочь и, борясь с непрошеными слезами, сдавленно спросила:
– А при чем здесь моя мама?
Эвин отступил на шаг назад и холодно посмотрел на нее.
– Ты что, ничего не знаешь, девочка? – с сомнением спросил он. – Маклин заявил, что он лучше будет гореть в аду, чем женится на той, чьими родителями были предатель и ведьма.
Обвинение ее матери в колдовстве ошеломило Джоанну. От подобной клеветы бедная женщина, наверное, перевернулась в гробу в своей могиле. Джоанна знала, что могло последовать за таким обвинением. Гроб с телом ее матери вырыли бы из земли и сожгли бы на костре либо бросили бы в озеро, чтобы посмотреть, утонет он или нет. Джоанна выставила вперед руку, как бы защищаясь от видения, которое промелькнуло перед ее глазами. У нее так сжалось горло, что она с трудом могла выговорить:
– Я… Я тебе не верю. С какой стати он стал бы обвинять маму в колдовстве? Он даже и не знал ее никогда.
– Да ты и не должна мне верить, Джоанна, – мягко заговорил Эвин. – Спроси своего ублюдочного жениха, – он качнул подбородком в сторону лестницы, – спроси у любого, кто сейчас празднует свадьбу легковерной невесты Макдональд с ее заклятым врагом. Оскорбительный отказ Маклина жениться на тебе был слышен даже через закрытые двери. И все королевские придворные знают об этом, потому что половина из них слышала это своими ушами. Они все хихикали в кулачок, пока ты с радостной улыбкой танцевала с человеком, который посмел назвать твоего героического отца предателем, а твою бедную маму – ведьмой.
По его абсолютно уверенному тону Джоанна поняла, что он говорит правду. Рори действительно обвинил ее милую, дорогую мамочку в колдовстве. Джоанна почувствовала, что рушатся все ее надежды на счастливое будущее. Ее сердце было разбито, и от этого она ощущала почти невыносимую боль. Ее детские мечты рассыпались в прах. Человек, способный сказать гадость про такую добрую и нежную женщину, как леди Анна, способен на все. От него можно ожидать любых неприятностей. Как наивно было с ее стороны надеяться на взаимопонимание и хорошие отношения с Маклином!
Нет никаких рыцарей в сияющих доспехах, нет никаких прекрасных дам.
Только драконы с черными сердцами, которые доставляют старых, беспомощных людей на казнь и клеветой очерняют добропорядочных женщин.
Бесчеловечные и жестокие драконы, которые обманывают и соблазняют глупеньких, доверчивых дурочек.
Джоанне вдруг стало не по себе в этом темном коридоре. Она вздрогнула и сжала руки. У нее так дрожали губы, что она с трудом могла говорить.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Я спрошу его. Сегодня я добьюсь от него правды.
На бородатом лице Эвина сверкнули зубы.
– Надеюсь, у него хватит мужества признаться, – язвительно сказал он.
Неожиданно Эндрю схватил Джоанну за руку.
– Под твоей кроватью заряженный арбалет, Джоанна, – горячо зашептал он. – Дождись, пока женщины уйдут, а Маклин явится в спальню. Пока он будет раздеваться, достань арбалет из-под кровати и…
– Я не буду убивать его, – заявила Джоанна, вздернув подбородок. – Независимо от того, что он сказал или сделал, убивать его я не буду.
– Успокойся, девочка, тебе и не надо его убивать, – заверил ее Эвин. – Просто держи его на мушке, пока не придет Эндрю. Я обещаю тебе, что ждать придется не долго. Пока Маклин будет под прицелом твоего арбалета, Эндрю свяжет его и оставит целым и невредимым, но аккуратно упакованным там же, в спальне. А утром его найдут, но вас уже в замке не будет.
Эндрю не мог сдержать ликующей ухмылки.
– Мы сегодня же удерем из Кинлохлевена, – заявил он, – а потом, когда будем уже в Мингари, напишем прошение о признании твоего брака с Маклином недействительным.
– Я хочу услышать правду из уст самого Маклина, – твердо сказала Джоанна, – но я не хочу удирать, как испуганный зайчишка. Это мой замок. Это мои земли. Это мои люди, и я не брошу их на произвол судьбы.
– Ладно, Джоанна, – сказал Эвин, почесывая бороду.
Он бросил быстрый предупреждающий взгляд на сына.
– На этот раз поступим по-твоему, а дальше будет видно.
15
Рори открыл дверь их комнаты и увидел, что Джоанна ждет его, полулежа на высоких подушках на большой кровати с балдахином. Синий шелковый полог был откинут, и Рори невольно залюбовался открывшейся его взору картиной. Рыжие волосы Джоанны красиво выделялись на фоне белоснежных подушек. И вся она сейчас казалась ему такой прелестной, такой хрупкой посередине этой огромной кровати, что у Рори сжалось горло. Он смотрел на нее с почти благоговейным трепетом. Его сердце колотилось в груди, как, впрочем, у каждого жениха при виде ожидающей его в постели невесты.
На столе, на резном буфете, на каминной полке – везде горели свечи, наполняя комнату мерцающим золотистым светом. В камине жарко пылали поленья, и от этого в комнате было тепло и уютно.
Не отрывая взгляда от своей красавицы-жены, Рори шагнул в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь.
На Джоанне была надета просторная кремовая ночная сорочка, стянутая у горла желтыми ленточками. По старой шотландской традиции жених должен был развязать все узелки на одежде невесты, поэтому сопровождавшие Джоанну женщины тщательно проследили, чтобы в ее волосах не осталось ни одной заколки и чтобы все до единой ленточки на ночной сорочке были завязаны.
Ее волосы, расчесанные до шелковистого блеска, свободно спадали по худеньким плечам, рассыпаясь по подушке красивыми локонами. Ярко-голубые глаза Джоанны казались огромными и светились в полумраке комнаты, отражая свет свечей. Она сидела неподвижно и молча наблюдала за Рори.
Рори почувствовал знакомое напряжение в паху. Знакомое уже желание обладать Джоанной пронзило его с особой остротой. Он испытывал это желание с той самой ночи, когда увидел ее спящей возле очага на кухне. Тогда он впервые разглядел, насколько она хороша, и с тех пор желание не покидало его. Но он не мог дать ему волю, он вынужден был ждать.
Теперь этому долгому ожиданию настал конец.
– Ты выглядишь изумительно, – сказал он, мысленно выругав себя за косноязычие.
Рыцарь в доспехах, казалось, глумливо ухмылялся, как бы говоря, что он-то уж смог бы сказать что-нибудь более изысканное.
Верхняя губа у Джоанны дрожала, и Рори понял, что она взволнована. Она попыталась улыбнуться, но губы не слушались, и она просто кивнула ему.