Рори чуть перевел дух. Она нервничала гораздо сильнее, чем он, а значит, скорее всего не заметила его неловкости. Но ему совершенно необходимо помочь ей расслабиться как физически, так и эмоционально, иначе их брачная ночь станет мучительной процедурой для них обоих.
Рори глубоко вздохнул, настраивая себя на медленную, неторопливую подготовку к предстоящему акту любви. Наверное, сначала неплохо было бы просто побеседовать, хотя, бог свидетель, светская беседа никогда не была для Рори легким делом. А сегодня его голова была занята вещами весьма далекими от какой-либо болтовни.
Тем не менее, он должен дать Джоанне достаточно времени, чтобы привыкнуть к тому, что она находится в спальне наедине с мужчиной, который собирается раздеться и забраться к ней в постель.
– Я, пожалуй, налью нам с тобой немного вина, – предложил он с улыбкой.
Джоанна попыталась ответить и открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Она опять кивнула.
Рори подошел к высокому резному буфету, где стоял графин с вином и два хрустальных бокала, приготовленные специально для молодоженов. Рори узнал бокалы по кельтским узорам – это был подарок Кейра. Должно быть, леди Эмма заранее принесла графин и бокалы в спальню. Надо будет не забыть поблагодарить ее утром.
Повернувшись спиной к кровати, Рори про себя повторял строки из стихотворения, написанного Лакланом.
Он прочтет эти строчки вслух после того, как они выпьют немного вина, и она не будет так напряжена, сможет чуть-чуть расслабиться. Но надо будет сделать это до того, как желание совсем затуманит ему разум, иначе он не вспомнит ни строчки.
Рори ухмыльнулся сам себе. Кто бы мог подумать, что он станет декламировать романтическую чепуху, чтобы сделать приятное молодой девушке? В такое не поверил бы никто из тех, кто видел его на поле боя. Ну, или в спальне, если на то пошло.
Взяв в каждую руку по бокалу, он повернулся… и замер, увидев острую стрелу заряженного арбалета, направленную ему в живот.
Его маленькая, хрупкая невеста двумя трясущимися руками держала смертельное оружие.
Боже правый! Он слышал о неврозе девственниц, о том, что они совершают иногда глупости, но это было уже слишком.
– Положи его, Джоанна, – сказал Рори, стараясь, чтобы его голос звучал достаточно мягко.
Он сжал пальцами тонкие ножки бокалов.
– Нет… Пока… ты… не ответишь… на мои вопросы, – сквозь зубы процедила она.
Вот этого Рори никак не ожидал!
Она стояла, напряженно выпрямившись, упрямо подняв подбородок, и сверлила его взглядом.
Слишком поздно он понял, что нервозность Джоанны – это не обычная нервозность невесты перед брачной ночью. По какой-то непостижимой причине она была разгневана настолько, что с трудом могла говорить.
Она была в каких-то пяти шагах от него. Слишком близко, чтобы промахнуться, даже если она видела его сквозь слезы, застилающие глаза. И слишком далеко, чтобы он мог дотянуться до нее прежде, чем она спустит курок.
Он заговорил голосом, которого не смели ослушаться мужчины в три раза крупнее Джоанны в пылу битвы:
– Опусти этот чертов арбалет, Джоанна, пока стрела не вылетела.
Ее хрупкое тело задрожало от гнева.
– Сначала… Маклин… ты ответишь… на мои вопросы, – возразила она. – Ты говорил… что мой отец… предатель?
Рори сжал челюсти, сдерживая рвущиеся наружу проклятия.
Кто, черт возьми, сказал ей?
Сначала он как следует отшлепает Джоанну, а потом разберется с этим негодяем. С него надо шкуру живьем содрать!
Для того чтобы зарядить арбалет, требуется недюжинная сила. Обычно стрелок ставил его вертикально, зацеплял тетиву ногой и давил вниз, пока крючок спускового механизма не захватывал тетиву.
Миниатюрная Джоанна при всем желании не смогла бы сделать это сама.
– Кто зарядил арбалет, Джоанна? – спокойно спросил он, пристально глядя в ее пылающие гневом глаза.
Она смотрела на Рори и молчала, как будто не поняла вопроса. Он видел, что она близка к истерике. Да, кто-то – и Рори почти наверняка знал, кто – зарядил для нее смертельное оружие, так что ей оставалось только спустить курок.
Из такого оружия можно было поразить цель на расстоянии четырех сотен ярдов, и если бы Джоанна нажала на курок, то стрела со стальным наконечником просто пригвоздила бы Рори к резному дубовому буфету.
По щекам у Джоанны струились слезы.
– Ты… обвинил… мою маму… в колдовстве, ты… мерзкий сатир? – спросила она, всхлипывая после каждого слова.
Проклятье! Он лично вздернет болтливого ублюдка на дыбе, а потом выпотрошит и разорвет на кусочки.
– Джоанна, кто зарядил для тебя арбалет? – все так же спокойно и уверенно спросил Рори, осторожно делая шаг к ней. – Я знаю, что сама ты этого сделать не могла, девочка. Теперь скажи мне, кто дал тебе оружие, а я обещаю не сердиться на тебя.
Джоанна отступила на шаг, ее нервозность достигла предела. Очевидно, его спокойствие оказалось не той реакцией, которую она ожидала. Черт возьми, она что, ждала, что он бросится на колени к ее ногам и будет умолять о пощаде?
– Ты… ты… так говорил? – настойчиво продолжала спрашивать Джоанна. – Отвечай мне… ты… чудовищная ошибка природы! Я хочу знать правду, черт возьми! Ты называл… моего отца предателем… а мою милую, невинную мамочку… ведьмой?!
Напуганный мужчина обычно непредсказуем, но еще более непредсказуема близкая к истерике женщина. А последние слова Джоанны доказывали, что она как раз на грани истерики.
Криво улыбаясь, Рори пожал плечами. Затем он резким движением швырнул бокал в стену, и тот с громким звоном разлетелся на мелкие кусочки.
От неожиданности Джоанна вздрогнула и оглянулась на звук, автоматически нажав на курок. Стрела с металлическим наконечником вонзилась глубоко в дубовую дверь. В два прыжка Рори преодолел расстояние между ними, выхватил из ослабевших рук Джоанны страшное, но теперь безопасное оружие и швырнул его на кровать.
В эту минуту дверь распахнулась, и в комнату ворвался Эндрю. Он, по-видимому, ожидал увидеть Рори стоящим на коленях и умоляющим сохранить ему жизнь. Увидев совсем другую картину, он смутился и попятился.
– Я так и знал, – прорычал Рори.
Он схватил Эндрю за грудки и прижал его к стене.
– Ты, никчемный слизняк, – прогремел он, с каждым словом колотя Эндрю головой о стену. – Я раздавлю тебя как мокрицу!
Эндрю был перепуган до смерти. Его колени подгибались, руки висели как плети, он почти ничего не видел из-за застилающего глаза тумана.
Для острастки Рори приподнял его и несколько раз встряхнул, хотя ему хотелось превратить смазливое лицо этого щенка в кровавое месиво. Рори взбесила мысль, что Джоанна предпочла ему этого трусливого щенка.
Его остановило только то, что сосунку было всего шестнадцать лет, и он тоже попался в сети наследницы Макдональдов. Если уж такой умудренный жизненным опытом воин, как Рори, не разгадал ее истинного характера, то чего можно было требовать от зеленого юнца?
Рори развернул мальчишку лицом к двери и, придав ему скорости пинком под зад, прогремел:
– Убирайся отсюда к черту!
Эндрю не удержался на подкашивающихся ногах и приземлился на все четыре конечности, но тут же вскочил и мгновенно скрылся в темном коридоре.
Джоанна решила, что ей тоже не стоит больше тут задерживаться, и направилась было к двери, но Рори схватил ее за рубашку, втащил обратно в комнату и закрыл дверь.
– Нет уж, ты никуда не пойдешь.
Рори был разъярен сверх всякой меры, но даже и в таком состоянии он беспокоился о Джоанне. Он осмотрел ее босые ноги, опасаясь, что она могла порезаться об осколки бокала. Убедившись, что ее ступни целы и нигде нет крови, он немного успокоился.
– Пусти меня, – проговорила она, извиваясь как угорь, стараясь освободиться от его железной хватки. – Не смей… прикасаться… ко мне, ты, чудовище! После того… как ты сказал эти… ужасные слова… о моих родителях… не смей…