Возле окна Джоанна заметила арфу и клавесин и поняла, что оказалась в музыкальном салоне. По стенам были развешаны картины, а на одной висел большой гобелен, изображавший Геркулеса, сражающегося со львом. Повсюду вдоль стен стояли кресла и небольшие столики, а возле камина – скамья с высокой спинкой.
Джоанна направилась прямо к камину, решив разжечь хоть небольшой огонь – в комнате было довольно холодно – и немного посидеть около него и подумать. Ей всегда лучше думалось, глядя на языки пламени. Но когда она уже нагнулась к очагу, то увидела Рейни, свернувшуюся калачиком на скамье, стоявшей рядом с камином. Девочка лежала, положив голову на подушку и закрыв глаза. Но едва она почувствовала чье-то присутствие, как тут же поднялась и села, напряженно глядя на Джоанну.
– Извини меня, пожалуйста, – пробормотала Джоанна.
Сердце ее мгновенно сжалось от жалости к этой несчастной малышке, которая оказалась единственной по-настоящему невинной жертвой среди них всех.
– Я не знала, что ты тут. Я сейчас уйду.
Рейни протянула руку, пытаясь ее остановить.
– Останьтесь, пожалуйста, – попросила она.
Джоанна чуть помедлила в нерешительности, не желая расстраивать девочку еще больше.
– Если ты предпочитаешь побыть одна, я пойму, не беспокойся, – сказала она с теплой улыбкой.
Девочка покачала головой, взгляд ее темных, почти черных глаз был необычайно серьезен.
– Нет, я не хочу быть одна. Мне бы хотелось, чтобы вы остались. Честно.
Джоанна опустилась на скамью рядом с ней, думая в растерянности, что сказать этой печальной девочке, которая только что узнала, что их гостья – внучка убийцы ее отца. Как бы она себя чувствовала на месте этого ребенка?
– Что это у тебя? – ласково спросила Джоанна, заметив, что девочка сжимает в руках какой-то серый камешек. – Можно мне посмотреть?
Рейни тут же с застенчивым видом протянула ей камень, чуть пожав плечами.
– Это волшебная стрела.
Джоанна взяла кусочек выщербленного кремня и с неподдельным интересом принялась его разглядывать. Хотя она никогда прежде не видела такого, но знала из рассказов своей няни, что такие вот крошечные наконечники для стрел маленький народец использует специально для смертных. Не в состоянии сами натянуть арбалет, эльфы заколдовывают какого-нибудь человека своими злыми чарами и заставляют того бросить такой вот камешек в другого смертного. И тогда тот, в кого попадет этот камешек, сразу становится беспомощным и оказывается в волшебном царстве фей. Джоанна с любопытством поднесла камень к глазам и, разглядывая его, повертела в пальцах.
– Это ты сама нашла? – спросила она.
Рейни кивнула, застенчиво улыбаясь:
– Я нашла его два года назад в лесу, тут неподалеку. А сейчас я взяла его специально для вас. Он охранит вас от зла.
Тронутая до глубины души таким искренним жестом, свидетельствующим о добром сердце и дружелюбии девочки, Джоанна шутливо потянула ее за косу.
– Спасибо, Рейни. Я буду хранить его, как самое дорогое сокровище.
Девочка помолчала, глядя на Джоанну со спокойной задумчивостью, затем тихо сказала:
– Я знала, что однажды встречу вас, леди Джоанна, хотя я тогда еще не знала вашего имени. Я видела вас в тот день в лесу, когда нашла волшебный наконечник.
– Как же такое могло случиться? – удивилась Джоанна, недоверчиво качая головой. – Ведь я никогда здесь прежде не бывала.
Рейни невозмутимо пояснила, вовсе не задетая ее недоверием.
– У меня было видение, – просто сказала она, словно речь шла о чем-то самом обыденном.
– В самом деле?
Джоанна глубоко вздохнула, не зная, как ей реагировать на такое необыкновенное заявление. Хотя она сама никогда не встречалась с волшебством, но знала, что некоторые люди, особенно те, кто живет в горах, обладают так называемым вторым зрением, или ясновидением. И она также знала, что этим отличались некоторые члены клана Камеронов.
– Так ты видела меня в своем видении?
Рейни кивнула.
– Я хочу, чтобы вы сохранили эту стрелу эльфов, – настойчиво повторила она все с той же застенчивой улыбкой. – Она защитит вас от зла.
Растроганная, Джоанна взяла в ладони тонкую руку девочки и с волнением сжала ее.
– Ты беспокоишься обо мне и хочешь уберечь меня от зла, хотя думаешь, что мой дедушка убил твоего отца?
Рейни сжала пальцы Джоанны. Ее ответ прозвучал с неожиданной убежденностью:
– Красный Волк не убивал моего папу.
– Откуда ты знаешь? – воскликнула пораженная Джоанна. – Ты видела это в своем видении? Может быть, ты знаешь, кто на самом деле убил лэрда Гидеона?
Рейни опустила голову, ее темные длинные косы упали вперед, на подол ее оранжево-красного платья. Плечи девочки уныло поникли, и Джоанна тут же пожалела, что задала такой неосторожный вопрос.
– Я не знаю, кто убийца, – призналась она, – но, когда я увидела записку, подписанную именем Сомерледа Макдональда, я сразу почувствовала, что это ложь. Я пыталась сказать об этом взрослым, но они просто не стали меня слушать.
– Ах, Рейни! – горестно воскликнула Джоанна, понимая, как больно было этому ребенку узнать о смерти отца, да еще такой страшной. – Как бы я хотела, чтобы ты не видела… – Она замолчала, так как не могла произнести этих ужасных слов.
Она порывисто обняла девочку и прижала к себе.
– Я видела отрубленную голову моего отца, – закончила за нее Рейни со странным спокойствием. – Я была в саду, когда ее перебросили через забор.
Рейни не заплакала, она лишь обняла Джоанну и еще теснее к ней прижалась.
– Мне правда очень жаль твоего отца, – ласково сказала Джоанна, целуя девочку в висок. – Встретив тебя и твою чудесную семью, я поняла, что Гидеон Камерон был очень хорошим человеком.
Рейни чуть отстранилась от нее и подняла глаза на портрет, висящий над камином.
– Моя мама ужасно о нем тоскует, – сказала она тонким голосом, в котором звенели слезы. – И я тоже очень скучаю.
Несколько слезинок скатились по щеке девочки, но она поспешно смахнула их тыльной стороной руки.
Джоанна также подняла глаза, проследив за печальным взглядом девочки. Мужчина на портрете был очень похож на своего младшего брата. Крепко скроенный, сильный, лэрд Гидеон Камерон обладал такими же светло-рыжеватыми волосами и умным, волевым лицом. Его глаза, как у Алекса и Изабелл, были светло-карими.
Джоанна посмотрела на темноволосую, темноглазую девочку и ободряюще ей улыбнулась. Снова прижав ее к себе, она погладила ее по голове, по черным как смоль завиткам волос, выбившимся из туго заплетенных кос, и поцеловала ее в высокий лоб.
– Надеюсь, мы с тобой будет друзьями, – сказала она, искренне этого желая. – И еще я надеюсь, что злодей, убивший твоего отца, будет найден и получит по заслугам.
Рори остановился на пороге музыкальной комнаты, некоторое время наблюдая за обнявшимися девушками. Когда его жена так неожиданно выбежала из кухни, он задержался, чтобы извиниться перед Ниной и Алексом. Затем он поспешил в их спальню, ожидая увидеть там Джоанну, горящую негодованием. Обнаружив, что Джоанны нет, он тут же направился в конюшню, заподозрив, что она решила прямиком отправиться в Кинлохлевен. Однако и здесь Джоанны не оказалось, да и грумы заверили его, что леди Маклин не появлялась там и не пыталась оседлать Фраока или какую-либо другую лошадь.
Свирепея все больше, Рори последовательно обследовал большой холл, малый холл, солярий, галерею, буфетную, кладовую, гардеробную и даже промокший от дождя сад. И только случай привел его на второй этаж, к открытым дверям музыкальной комнаты.
В этот же момент Джоанна подняла голову и увидела его. Не дожидаясь приглашения, Рори вошел и прямиком направился к двум обнявшимся фигуркам на кушетке.
– Рейни подарила мне волшебную стрелу эльфов, – сказала ему тихо Джоанна, – чтобы избавить меня от несчастья.