На командном пункте стало тихо. Схлынул поток первых донесений. Белая ночь прозрачным дымчатым покрывалом окутала море и берег. Тишина успокаивала.
Я прилег на кушетку и задремал. Усталый мозг не воспринимает приглушенный говор дежурных операторов и телефонные звонки. Но стоит только услышать слова о появлении противника, сразу замыкается какое-то невидимое реле — и дремоты как не бывало… Так случилось, когда до меня донесся вопрос оперативного дежурного:
— Где подводная лодка? Чья — наша или противника?..
Вскакиваю — и к карте. Вот здесь обнаружена подводная лодка в надводном положении, как доносят дозорный корабль и пост наблюдения на острове Нейсар. И разом, как по взмаху дирижерской палочки в оркестре, заработали телефоны… Дежурные штабов береговой обороны, службы связи, охраны водного района, бригады подлодок доносят об одном и том же: подводная лодка появилась в зоне Главной базы. Посыпались запросы по радио. Светили прожекторы с островов. Батарея на Нейсаре открыла огонь. Дозорные катера доносили: «Атакую подлодку». Вылетевший самолет сообщал: «Обнаружил подводную лодку, преследую, навожу катера…»
Командующий берет телефон, вызывает командира бригады подводных лодок:
— Чья это лодка?
— Оказывается, наша, «М-90». Следует на позицию в Финский залив. Командир решил дозарядить батарею в море, но не рассчитал, подошел слишком близко к нашему острову…
— Начальник штаба! — бросив трубку, говорит мне командующий. — Подробно разберитесь в этой глупой истории, и чтобы больше такое не повторялось. А за бдительность наблюдения надо поощрить людей.
Он прав. Командир охраны водного района Главной базы капитан 2 ранга А. А. Милешкин, командиры его дозорных катеров, сигнальщики на постах наблюдения, летчики и батарейцы, безусловно, достойны похвалы.
Своеобразная проверка охраны подступов к Главной базе, несомненно, принесла пользу. Но конечно, пришлось принять меры, чтобы исключить в дальнейшем подобные казусы.
В полночь контр-адмирал Вдовиченко вышел со своим отрядом кораблей на постановку центрального минного заграждения в устье Финского залива. Создание минной позиции планировалось осуществить за несколько суток. Днем корабли должны были принимать мины в Таллине, ночью выходить на их постановку, хотя наши белые ночи мало чем отличались от сумрачного дня.
Всего было поставлено несколько тысяч мин заграждения. Вход в Финский залив был надежно закрыт.
Отряд заграждения состоял из двух минных заградителей — «Ока» и «Урал», лидеров «Ленинград» и «Минск», эсминцев «Карл Маркс», «Артем» и «Володарский». Непосредственное охранение отряда от мин и подводных лодок противника выполняли три базовых тральщика (БТЩ), несколько катеров-охотников и эсминец «Смелый». Прикрывать корабли с воздуха были готовы бомбардировочный и истребительный полки из Таллина. Место намеченных минных постановок было предварительно протралено. Мин в этом районе не обнаружено. Как позднее выяснилось, фашисты поставили свои заграждения западнее.
Двадцать наших подводных лодок вышли в Балтийское море; за ними готовились новые эшелоны лодок.
На ФКП продолжалась напряженная жизнь. Звонили телефоны. Отстукивали телеграфные аппараты. Склонившись над картами, сосредоточенно работали операторы, отмечая движение наших и вражеских кораблей.
С первых дней войны активно, действовала авиация флота. 24 июня мне позвонил командующий военно-воздушными силами флота генерал В. В. Ермаченков:
— Товарищ начальник штаба! Военно-морской базы Мемель у фашистов больше нет!
— Куда же она девалась?
— Мы все там разбомбили…
Действительно, контрольные аэроснимки подтвердили, что по этой военно-морской базе противника нанесен сильнейший удар. Не успели мы как следует изучить его результаты, как из Москвы поступило приказание: во взаимодействии с военно-воздушными силами армии и Северного флота уничтожить фашистскую авиацию на аэродромах Финляндии. По данным разведки, она угрожала Ленинграду, Балтийскому и Северному флотам.