После тяжких размышлений командующий флотом принял решение срочно углубить фарватер и тем самым обеспечить кораблям выход из Рижского залива.
В штаб вызвали гидрографов, а также специалистов по дноуглубительным работам из торгового порта. Командующий разъяснил им всю важность и срочность предстоящей работы. Специалисты сначала назвали совершенно неприемлемые сроки, хотя исходили из вполне обоснованных расчетов. Но обстановка требовала отказаться от мирных нормативов.
По приказу комфлота создали отряд из землечерпательных снарядов и специальных вспомогательных судов. Отряд двинулся в путь под охраной боевых кораблей.
Работы в проливе не прерывались ни днем, ни ночью. Моряки земснарядов сутками не отходили от своих мест. Ни на обед, ни на ужин, ни на сон перерывов не полагалось. Еду приносили на боевые посты.
Погода была в союзе с нами: видимость ухудшилась, а по ночам наползал густой туман. Люди радовались хмурому небу — меньше было опасности воздушных налетов.
Фашистская разведка, конечно, обнаружила корабли, скопившиеся в проливе, но, видимо, так и не разгадала истинной их цели.
Титанический труд принес свои результаты. Узкий мелководный пролив превратился в судоходную магистраль. Сперва по нему прошли корабли с небольшой осадкой: катера, эсминцы, мелкие транспорты. Попытка фашистской авиации разбомбить их на переходе успеха не имела.
Хуже обстояло дело с глубокосидящими транспортами. Не дожидаясь окончания дноуглубительных работ, моряки начали переброску грузов на другие суда. Трое суток разгружался транспорт «Вторая пятилетка», пока получил возможность пройти мелкие места фарватера. Один за другим транспорты выходили из ловушки и направлялись в Таллин.
На рейде оставались крейсер «Киров», мощный ледокол «К. Вольдемарс» и несколько транспортов с большой осадкой. Надо было спешить. С часу на час мы ожидали массированных налетов фашистской авиации. Проводку главных кораблей назначили на вечер 29 июня, когда в северной части фарватера работы еще не закончились. В наиболее опасных местах гидрографы поставили малые буи с ограниченным по дальности синим светом.
В. П. Дрозд, руководивший проводкой крейсера, рассказывал мне, что любой боевой поход, любая схватка с врагом для него были легче, чем та тревожная ночь.
— Вначале мы подрабатывали своими машинами, — рассказывал Валентин Петрович. — Потом вдруг под кормой вздыбился рыжий песок и показалась всякая муть… Машины остановили. Корпус крейсера коснулся грунта, и скрежет отдавал прямо в сердце. Мы на мостике даже съежились. Но надо было торопиться, пока темно. Снова даем самый малый ход вперед. Крейсер медленно двигался, ориентируясь по слабым огонькам буев. Мы стремились идти точно по фарватеру. И все же в полночь вновь ощутили толчок, и крейсер плотно сел на каменную банку… Застопорили ход, а потом сколько буксирных концов было оборвано! Что мы только не предпринимали! Нос крейсера упорно сидел на мели. Только через три часа снялись с банки и пошли дальше…
На следующий день дноуглубительные работы в северной части пролива были закончены и крейсер прошел самое опасное место. За ним благополучно проследовали все транспорты и ледоколы. Благополучно перешла в Таллин и 1-я бригада подводных лодок.
Когда «Киров» проходил последние вешки фарватера, на всех кораблях, катерах, буксирах и земснарядах моряки кричали «ура», радостно махали фуражками, кепками и бескозырками. Воля, выдержка и трудолюбие советских людей победили! Спасены были и ценнейшие корабли. Они ушли в Финский залив и встали на защиту Таллина.
На следующий день мы получили приказание Наркома ВМФ организовать отряд кораблей в составе четырех миноносцев, двух сторожевиков и нескольких тральщиков с базированием в Моонзунде для обороны островов и Рижского залива, а также для минных постановок и действий на вражеских коммуникациях в южной части залива.
Выполняя это приказание, мы встретились с новыми трудностями, ибо Моонзундский архипелаг не имел зенитного и противоминного прикрытия, а главное, там не было топлива и пресной воды для кораблей. Пришлось немало подумать над решением этой проблемы.
Много было у нас забот, но из головы не выходила тяжелая мысль: что же случилось на фронте, почему мы отступаем? Всего десять дней идет война, а мы потеряли Либаву, Ригу и уже впору было думать об обороне нашей Главной базы…
Отбиваем атаки